Плохо быть бестолковой
Шрифт:
– Я не знаю, какие у вас расценки, – Лилия Михайловна нервным движением расстегнула сумочку, – но я уверена…
– Дело не в деньгах, – мягко попытался остановить ее шеф.
Но Лилия Михайловна продолжала рыться в сумочке.
– Наличных у меня не очень много, но на аванс должно хватить… – бормотала она. – Или, если вы предпочитаете карточку… кстати, я и карточки Мэричкины захватила, она у меня очень фотогеничная девочка и на фотографиях удивительно хорошо получается. То есть она и в жизни очень красивая, это я вам не как мать, это я объективно говорю…
Почему
– Ее даже приглашали поработать моделью, – продолжала Безрукова, – но муж был категорически против. Хотя все данные у Мэрички превосходные, согласитесь.
– Да, конечно, данные превосходные, – согласилась я и мельком взглянула на фотографию. Взглянула и не поверила своим глазам. Присмотрелась внимательнее, повернула карточку к окну, к свету… – Ух ты!
– Вам нравится? – обрадовалась Лилия Михайловна.
– Не то слово! Александр Сергеевич, посмотрите, какой удачный снимок. – Я протянула фотографию шефу.
С моей точки зрения, красотой изображенная на снимке девушка вовсе не блистала. Ухоженная, симпатичная, даже хорошенькая – это да. И немного похожа на Мэри, приходившую к нам вчера. Но эту милую барышню я видела в первый раз.
Баринов моргнул, но только этим его удивление и проявилось. Непроницаемое лицо, невыразительный взгляд – шеф не склонен к проявлению эмоций, тем более при посторонних. Он разглядывал фото не больше двух секунд, потом протянул его Гоше. Напарник не претендует на подобную невозмутимость, он позволил себе приподнять брови, а передавая снимок Ниночке, выразительно прищелкнул языком. Нина разглядывала фотографию дольше всех. Потом положила снимок на стол и выбила кончиками пальцев легкую дробь около мочки уха изображенной на фотографии девушки. Надо же! А я, разглядывая лицо, не обратила внимания, что сережка, которая была хорошо видна, мне знакома. Как раз ее, в отличие от хозяйки, мне уже приходилось видеть. Точно такие же серьги украшали ушки той Мэри Безруковой, что была у нас. И как прикажете это понимать?
– Дело не в деньгах, – тем временем повторил Лилии Михайловне шеф. – И я думаю, мы сможем взяться за это дело. Единственное, о чем я хочу вас предупредить… вы ведь не знаете, почему ваша дочь ушла из дома. А ситуации разные бывают, нам приходилось сталкиваться… в общем, имейте в виду – когда мы найдем Мэри, она может этому не обрадоваться.
Лилия Михайловна ответила не сразу. Скорбно поджала губы, покачала головой и посмотрела укоризненно, почему-то на меня, а не на Баринова. Хотя обратилась к нему:
– Вы все-таки не верите. Вы думаете, что Мэричка сбежала. Я знаю, в семьях всякое случается, бывает и такое, что дети убегают. Но у нас все по-другому! Моя дочь никогда не поступила
– Александр Сергеевич сказал, что мы согласны взяться за это, – мягко напомнила я. – Но нам нужна первоначальная информация. Где Мэри проводит время, с кем дружит… фотографию ее вы нам, я надеюсь, оставите?
– Да, конечно, я же для этого и принесла! – Лилия Михайловна оживилась, ее бледные щеки порозовели. – Но время Мэричка нигде не проводит! То есть она, конечно, в институте каждый день, на занятиях, а потом сразу домой… я же говорю, она очень домашняя девочка. И дружит она со мной… ну, и с отцом, конечно. Но его сейчас нет в городе, он в Сибири и вернется только… но я это уже говорила.
– Тем не менее нам нужно будет встретиться с ее однокурсниками, – вступил в разговор Гоша. – Возможно, кому-то из них известна информация, которая нам поможет.
– Комнату ее желательно осмотреть, – подсказал шеф.
– Все, что нужно! – горячо заверила Лилия Михайловна. – Делайте все, что нужно, только найдите мою дочь!
Лилия Михайловна и Александр Сергеевич ненадолго зашли в кабинет шефа, где, по выражению Гоши, «оформили отношения», и теперь уже полноправная наша клиентка удалилась. Я проводила ее до дверей и еще раз заверила, что мы примемся за поиски Мэри незамедлительно. И напомнила, что первым делом кто-то из нас подъедет к ней домой, осмотреть комнату Мэри.
– А кто приедет? – Безрукова нервно оглянулась на Гошу, который как раз входил в кабинет Баринова. – Может, вы смогли бы? Понимаете, мужчины, они все немного… я не хочу сказать, что они черствые, но мне кажется, вы мне больше сочувствуете.
– Если хотите, приеду. – Я ободряюще улыбнулась.
Милая, хрупкая, трепетная Лилия Михайловна – она совсем не разбирается в людях! Во-первых, я ей вовсе не сочувствовала. Я все еще была уверена, что Мэричка, несмотря на все заверения матери, ведет жизнь довольно свободную и либо просто увлеклась и не рассчитала время, либо… либо она окончательно сорвалась с поводка (если считать, что таковой существовал на самом деле, а не только в воображении Лилии Михайловны) и решила поставить родителей перед фактом: она девушка взрослая и самостоятельная.
Кроме того, все разговоры о сочувствии просто не имеют смысла – для того, чтобы найти пропавшую красотку, нам нужна не тонкая душевная организация, а прежде всего профессионализм. Эту истину мне напарник крепко вдолбил. Кстати, о профессионализме – что это я у дверей стою, мне давно пора в кабинет к Баринову, на предварительное совещание!
Я приобняла Лилию Михайловну за плечи, мягко, но настойчиво направляя ее к выходу.
– Вы пока отправляйтесь домой и постарайтесь успокоиться. Я понимаю, что вы очень встревожены, но вам сейчас ясная голова нужна. Приедете домой, выпейте чая сладкого, лучше травяного, и попробуйте подумать, как Мэри в последние дни выглядела, о чем говорила, как себя вела… может быть, вспомните какую-нибудь, пусть мелкую, странность, что-то необычное или просто непривычное.