Площадь Согласия. Книга 2. Навстречу счастью
Шрифт:
С утра он, Лида и другие дипломники садились в специальный автобус, где у всех проверяли пропуска, и отправлялись на один из расположенных неподалеку закрытых объектов. На проходной снова требовалось показывать пропуска, а точнее, их лучше было вовсе не прятать, так как спрашивали на каждом шагу. Доходило до смешного: даже чтобы сходить в туалет, ты обязан был сдать рабочие материалы, но получал их обратно только при наличии пропуска.
Утром дипломники брали сданные на хранение папки и направлялись в отдел, занимавшийся техническим обеспечением нового корпуса секретного завода. Независимо от будущей специальности всех студентов прикрепили именно к этому отделу, а так
А работа в закрытом городе считалась престижной: здесь и квартира, и хорошая зарплата, и семейная путевка на юг были обеспечены. Да и Москва недалеко. Впрочем, сама по себе близость столицы играла, скорее, культурно-просветительную роль. На зависть многим закрытый город хорошо снабжался: в магазинах не стояли очереди за колбасой, а качественный западный ширпотреб завозился постоянно.
Вот только погода этой зимой не баловала. Всю первую неделю после приезда дипломников стояли трескучие морозы, а по ночам температура зашкаливала за минус тридцать. Приехав из другой, более влажной, с частыми оттепелями зимы, на второй неделе Алексей свалился с высокой температурой и кашлем. Заподозрив бронхит, врачи прописали ему постельный режим и даже назначили уколы, которые приходила делать медсестра из соседнего семейного общежития. Так что две недели ему пришлось отваляться в постели.
Лида, на удивление, не пыталась ни приставать, ни привлекать к себе внимание. Заходила по вечерам проведать, интересовалась, нужна ли помощь, и, когда он отвечал отрицательно, долго не засиживалась. Все это ставило Алексея в тупик, и от решимости поговорить начистоту и развеять все ее фантазии не осталось и следа. Точнее, не было повода поднимать эту тему.
Здесь целыми днями он мог заниматься только тремя вещами: спать, читать потрепанные книги из местной библиотеки и, тупо уставившись в потолок, созерцать на нем трещины. Трижды в день он заставлял себя встать, спуститься на первый этаж в столовую, а заодно и к разбитому на ячейки большому почтовому шкафу. Писем почему-то не было ни из дома, ни от Тамары с Артемом.
Истомившись ожиданием и не понимая такой необязательности близких людей, он даже пару раз просмотрел все остальные ячейки: вдруг корреспонденция не туда попала? Времени это заняло немало: с двух сторон к общежитию для командированных примыкали пятиэтажки-малосемейки и почтовый шкаф был рассчитан на всех.
«Странно, — недоумевал он. — Лиде уже пришло несколько писем из дома».
Получив очередное, Тишковская на радостях стучалась к нему в комнату и зачитывала целые куски о новостях в институте. Наконец и Алексей получил первую весточку из дома — да не одну, а целых две. В том, что на письмах стояли разные даты, но пришли они в один день, как и в том, что на конвертах были заметны следы вскрытия, не было ничего удивительного — дипломников сразу предупредили: все почтовые отправления проверяются.
Написав скорый ответ, Алексей облегченно вздохнул и с нетерпением стал ждать: уж теперь его точно завалят письмами! Но ничего, как и раньше, в его адрес не приходило, зато Лида чуть ли не ежедневно доставала из почтового ящика очередной конверт. В душе у Радченко поселилась обида: ладно Артем, по большому счету он на него и не рассчитывал. Но Тамара! Ведь она обещала писать каждый день!
К пятнице Леша почувствовал себя значительно лучше и решил поехать на объект:
«А вдруг у Тамары кто-то появился?» — почувствовал Алексей леденящий душу укол ревности, что тут же отразилось на его лице: нахмуренные густые брови сошлись на переносице, длинные мимические морщины на лбу углубились, губы крепко сомкнулись, став похожими на сухие полоски яблочной кожуры.
— Тебе плохо? — встревоженно поинтересовалась севшая рядом Лида. — Мог бы еще полежать.
— Все нормально, — не повернув головы, буркнул он.
— Писем так и не было? — сочувствующе уточнила она. — Не расстраивайся. Сам знаешь, что такое студенческая жизнь. Особенно в общежитии. Я вот всегда сожалела, что вынуждена жить с родителями. Да еще папа — профессор, а теперь и ректор… Ты себе даже представить не можешь, как тяжело иметь таких родителей!
Алексей недоверчиво покосился:
— Это почему же?
— Потому что… — Лида задумалась. — Тяжело выслушивать каждый день одно и то же: «Это можно, то нельзя, а об этом и думать забудь! Помни, чья ты дочь!» Все только и следят, как бы чего лишнего не сказать в моем присутствии… Я… я… словно отверженная. — Она вдруг достала белоснежный носовой платок и приложила к повлажневшим глазам. — Хотя зачем я тебе это рассказываю? Все равно не поверишь.
«А ведь она действительно воспринимается нами как чужой игрок на своей площадке, — шевельнулась жалость в душе Алексея. — Видимо, поэтому она и рвалась подальше от дома, где ее замучили своей опекой… А я-то думал, из-за меня… И Томка, надеялся, будет писать…» — снова вернулся он к больной теме.
Доехав до завода, дипломники покинули автобус и через проходную направились в первый отдел. Получив свою папку, Алексей сразу отметил, что за время его болезни она как-то странно распухла. Потянув за шелковый шнурок, он замер: материалов в папке значительно прибавилось, к тому же все они были проверены и на всех стоял разрешительный штемпель.
— Что это?! — не удержался Алексей.
— Да так, — пожала плечами оказавшаяся у него за спиной Лида. — У нас с тобой, считай, одна тема на двоих, так что я написала заявление и попросила выдавать твою папку. Кто знал, сколько ты проболеешь?
— Спасибо, — выдавил он. — Даже не знаю, как тебя благодарить.
— Не стоит благодарности, — небрежно махнула та рукой и направилась к своему рабочему месту.
«Ничего не понимаю, — даже растерялся Алексей. — Два последних года ходила по пятам… Неужели “прошла любовь — завяли помидоры”»? — с непонятным сожалением вздохнул он и принялся разбирать материалы.
Оценив объем проделанной Лидой работы, к обеденному перерыву Радченко чувствовал себя уже совсем не в своей тарелке.
— Может быть, сходим куда-нибудь? В кино, например? — подойдя к ее столу, неуверенно предложил он. — Вечером в общежитии скучно.
— Ты меня приглашаешь или как? — насмешливо уточнила Лида, не дав понять: обрадовалась она или ей было все равно. А так как интуитивно Алексей продолжал ее побаиваться, такое поведение его окончательно успокоило. — Вот только как на это посмотрит твоя девушка? — неожиданно затронула она нарыв в его душе.
— А почему ты решила, что я должен перед кем-то отчитываться? — с ходу попал он в сети, рассчитанные на мужское самолюбие.