Площадь Согласия. Книга 2. Навстречу счастью
Шрифт:
«Тем более что там за меня не очень-то волнуются», — мысленно добавил он для очистки совести.
— Как знаешь, — пожала плечами Лида. — В кино так в кино, я не против.
Так прошли две недели. Работая над дипломами, Радченко и Тишковская стали чаще общаться, трижды сходили в кино и дважды поужинали в кафе. Всякий раз, возвращаясь пешком в общежитие (к счастью, морозы ослабели), они вспоминали институт, связанные с ним забавные истории. Он даже стал привыкать к присутствию рядом этой на удивление покладистой девушки.
Постепенно
Двадцать четвертого февраля у одного из новых приятелей, дипломника МЭИ, был день рождения, который решили отметить в субботу. Естественно, всей сдружившейся за время практики компанией. Так как денег оставалось не густо (на ресторан рассчитывать не приходилось), решили скинуться и посидеть в общежитии. По такому случаю ребята отправились в магазин, а девушки остались накрывать стол.
Вернувшись обратно, Алексей машинально заглянул в пустую почтовую ячейку, поднялся к себе, повесил в шкаф дубленку, переобулся, прихватил пакет с купленными в магазине продуктами и ушел, захлопнув дверь: очередной кратковременный сосед час назад уехал домой.
В местных магазинах, олицетворявших светлое будущее, спиртное продавалось по талонам, но студенты были об этом заранее осведомлены. Батарея выставленных на стол бутылок могла поразить воображение любого, но сильнее всех удивила Лида: профессорская дочь умудрилась прихватить из дома чудный армянский коньяк!
Вечеринка медленно, но верно набирала обороты. Семеро ребят и две девушки (рано утром одна из дипломниц получила телеграмму о болезни бабушки и спешно уехала домой), без пяти минут выпускники вузов, выпивали, закусывали, непринужденно болтали, настроение при этом поднималось с каждой новой дозой спиртного, голоса тонули в беспрерывном смехе, и за временем, как водится, никто не наблюдал.
Около часа ночи в комнату постучали, и на пороге появилась строгая сухощавая женщина. Пошарив подозрительным взглядом по столу и не заметив ничего запретного (бдительные дипломники сразу после разлития прятали бутылки в тумбочку), она недоверчиво принюхалась:
— Пили?
— Да что вы! Здесь приличная компания! — запротестовал дружный хор.
— А чего тогда шумите? — смягчилась женщина, не ожидавшая такого отпора. — Спать давно пора.
— Понимаете, на следующей неделе у нас заканчивается практика, — очень серьезно начал Максим Цеховский, внешне напоминавший подростка: невысокий, щуплые плечи, по-детски круглое лицо. Почему-то он больше других пришелся по душе Алексею: умный, рассудительный, идет на красный
— Будущего, говорите? — уловила в его словах подвох женщина и нахмурилась: — Вот возьму и напишу докладную директору: будет вам тогда светлое будущее! А ну-ка расходитесь!
Несмотря на изрядное количество принятого на грудь, всем хватило ума не возмущаться, и те, кто не жил в комнате, стали протискиваться мимо вахтерши: отдавали себе отчет, что очередная блюстительница морали действительно может вмешаться в их дальнейшую судьбу, а ломать ее из-за такой вот «важной» персоны не хотелось.
— Зайдешь ко мне? — предложила Лида проводившему ее до комнаты Алексею. — …Неужели боишься? — поддела она, заметив, как он остановился у порога. — Ах да, я забыла: тебя верно и преданно ждет одна девушка, строчит письма, шлет телеграммы… Спокойной ночи, зачарованный принц, — продолжая с усмешкой смотреть ему прямо в глаза, она стала медленно закрывать дверь.
В последнюю секунду Алексей уперся в нее рукой и шагнул в темноту.
— Только одна ночь!.. — услышал он прерывистый шепот после града осыпавших его страстных поцелуев.
…К себе в комнату Леша вернулся в четвертом часу утра абсолютно трезвый и жутко недовольный собой. Ну какого черта поперся к Тишковской? Огромного желания, перед которым невозможно устоять, не было, что тогда? Мужской каприз? Обида, что той, другой, которую любит, нет до него никакого дела? На душе было паршиво, но ничего изменить уже нельзя: что случилось, то случилось.
Движимый одним желанием — завалиться в постель и побыстрее все забыть, он стянул с кровати покрывало, разделся, выключил верхний свет, мельком глянул на письменный стол и заметил, что на нем что-то белеет.
«Из дома, — включив настольную лампу, скользнул он взглядом по конверту. — Наверное, сосед перед отъездом прихватил».
Набросив на плечи одеяло, Леша достал исписанные ровным почерком вырванные из школьной тетради листы.
«Здравствуй, дорогой сыночек! У нас все хорошо, не болеем и тебе того желаем, — о том, что болел, сын родителям не писал. — С нетерпением ждем твоего возвращения: уж очень хочется познакомиться с будущей невесткой. На прошлой неделе заезжал Валентин, и мы рассказали ему о свадьбе. Обрадовался и просил сообщить, когда поедем свататься.
А я уже готовлюсь. На базу привозили импортную обувь, так что купила туфли и тебе, и Тамаре. Вот только не знаю ее размера, а потому взяла сразу три пары: 38,39 и 40. Раз она у тебя высокая, значит, ножка не маленькая. На работе все сразу стали расспрашивать, для кого я столько обуви накупила. Я не удержалась и все рассказала Вере, а назавтра все стали интересоваться, когда свадьба. Выходит, если хочешь, чтобы все что-то узнали, — расскажи Вере! Ну и Бог с ней! Зачем скрывать хорошие новости?