Плоть и кровь
Шрифт:
— Я вам ничего не скажу.
Ребус улыбнулся:
— Ты, Кевин, слизняк. Хуже того, ты слизняк наемный.
Он сделал движение, чтобы потрепать Кевина Странга по щеке, но Странг уклонился, подался назад и задел плевательницу. Они оба смотрели, как она с грохотом упала на пол, прокатилась туда-сюда, потом замерла. Секунду-другую ничего не происходило, потом что-то, что с трудом можно было назвать жидкостью, громко чавкнув, вывалилось оттуда. Все повернулись. Единственное, что нашел для своего взгляда Кевин, был Ребус. Кевин сглотнул слюну.
— Слушайте, я не мог не сказать мистеру Ботуэллу — просто чтобы прикрыть свою задницу.
— И что он ответил?
— Пожал плечами, сказал — под мою ответственность.
При этом воспоминании его пробрала дрожь.
— Где ты был, когда сообщил ему об этом?
— В кабинете, рядом с фойе.
— Сегодня утром?
Странг кивнул.
— Скажи мне, Кевин, мистер Ботуэлл не ходил взглянуть на вашу постоялицу?
Странг опустил взгляд в свой пустой стакан. Для Ребуса это был весьма красноречивый ответ.
Расследование такого серьезного преступления, как убийство, проходит в строго установленном порядке. Для начала Ребус обязан был доложить старшему группы все, что знал о Милли Докерти. Кроме того, он обязан был сообщить о своем разговоре с Кевином Странгом. И наконец, он должен самоустраниться, предоставив дивизиону С вести расследование без помех.
Но в два часа ночи он остановил машину у дома Фрэнки Ботуэлла на Рейвелстон-Дайкс, всерьез раздумывая, не позвонить ли в дверь. Если ничего существенного выяснить не удастся, он, по крайней мере, узнает, как выглядит мистер Ботуэлл по ночам — так же вульгарно, как и днем, или нет. Но Ребус отказался от этой затеи. Во-первых, люди из дивизиона С всяко до утра побеседуют с Ботуэллом — он был уверен, что уж до Ботуэлла они-то доберутся. А когда доберутся, то не обрадуются, услышав от него, что Ребус их опередил.
Во-вторых, шанс был упущен. Он услышал, как поднялись автоматические двери гаража, и увидел притушенные фары машины Ботуэлла — глянцево-черного «мерседеса» с кузовом под заказ: машина съехала с тротуара и унеслась прочь.
Значит, известие наконец дошло до него, и он поехал в «Шланг». Либо пустился в бега.
Ребус сделал себе заметку на память: побольше разузнать о Ли Фрэнсисе Ботуэлле.
А сейчас Ребус даже радовался тому, что расследованием занимаются другие. Он неспешно поехал на Оксфорд-террас, изо всех сил стараясь не уснуть за рулем. Никто не ждал его в засаде перед домом, поэтому он тихо отпер дверь и прошел в гостиную — тело его слишком устало, чтобы бодрствовать, но сознание было слишком растревожено, чтобы погрузиться в сон. На этот случай у него имелось верное средство: кружка чая с молоком и виски. Но на диване его ждала записка, написанная рукой Пейшенс. Почерк у нее был получше, чем у большинства докторов, но ненамного. Расшифровав ее каракули, Ребус снял трубку и набрал номер Брайана Холмса.
— Извини, Брайан, но в записке сказано звонить в любое время.
— Подождите секунду.
Он слышал, как Холмс вылезает из кровати, уносит с собой беспроводной телефон. Ребус представил себе Нелл Стэплтон — звонок разбудил ее, и теперь она переворачивается на другой бок, проклиная беспардонного Ребуса. Дверь спальни закрылась.
— Ну вот, — сказал Холмс, — теперь можем говорить.
— Что за срочность? Есть новости о нашем друге?
— Нет, на этом фронте все тихо. Расскажу утром. Но я подумал, известно ли вам, что случилось.
— Так я же сам ее и нашел.
Ребус
— Кого нашли? — спросил Брайан.
— Милли Докерти. Ты разве не об этом?
Но у Холмса, конечно, были другие новости — не мог он так быстро узнать о Милли.
— Она мертва, убита.
— Они что, убирают всех свидетелей? Что с ней случилось?
— Нет, такие сказочки на ночь не рассказывают. Какая у тебя новость?
— Побег из Барлинни. Точнее говоря, из фургона, который остановился на полпути между Барлинни и больницей. Вся операция была спланирована.
Ребус опустился на диван.
— Кафферти?
— Он очень правдоподобно изображает, что болен — прободная язва. Это случилось сегодня вечером. На дороге два грузовика заблокировали тюремный фургон. Маски, обрезы — и чудесное исцеление.
— Господи боже.
— Вы не волнуйтесь. По всей трассе М-восемь патрули.
— Если он собрался в Эдинбург, то этой дорогой он воспользуется в последнюю очередь.
— Вы думаете, он вернется?
— Можешь не сомневаться, Брайан, он возвращается. Ему нужно добраться до того, кто прикончил его сына.
24
Той ночью он так и не уснул, несмотря на виски с чаем. Он сидел перед окном в спальне, прикидывая, когда может явиться Кафферти. Пока не наступил рассвет, он смотрел на лестницу, ведущую от тротуара вниз ко входу в квартиру. Наконец он принял решение и начал собираться. Пейшенс села в кровати.
— Надеюсь, ты оставил записку, — сказала она.
— Мы уезжаем, но не вместе. Какой у вас порядок действий, если возникли чрезвычайные обстоятельства?
— В моем сне было больше смысла, чем в том, что ты городишь.
— Скажем, если тебе необходимо срочно куда-то уехать?
Она, зевая, пригладила волосы.
— Ну, надо предупредить… кто-нибудь меня подменит. А что ты замыслил — тайный побег?
— Я поставлю чайник.
Когда он вернулся из кухни с двумя кружками кофе, она была в душе.
— Что происходит? — спросила она, вытираясь.
— Ты едешь к сестре, — сказал он ей. — Так что выпей кофе, позвони ей, оденься и быстро собираться.
Она взяла у него кружку.
— Именно в таком порядке?
— В любом порядке, который тебя устраивает.
— А ты куда поедешь?
— В другое место.
— А кто будет кормить зверьков?
— Не беспокойся. Попрошу кого-нибудь.
— Я не беспокоюсь. — Она отхлебнула кофе. — Нет, я беспокоюсь. Что происходит?
— В город едет плохой дядя. — Тут что-то пришло ему в голову. — Вот, кстати, еще один старый фильм, который мне нравится — «Ровно в полдень». [105]
Ребус заказал себе номер в маленькой гостинице в Брантсфилде. Он был знаком с ночным портье и сначала позвонил — узнать, есть ли у них места.
105
Вестерн 1952 г. (реж. Ф. Циннеман). Шериф городка узнает, что к ним едет преступник, которого он когда-то арестовал. Поезд должен прибыть ровно в полдень. Шериф, собравшийся было уехать, остается, чтобы дать бой преступнику и его подручным.