Плоть и серебро
Шрифт:
Он улыбнулся ей бессмысленной улыбкой и махнул рукой.
— Все в порядке. Все нормально. Можете возвращаться, я скоро буду.
Как только она ушла, он поднял принесенную Ангелом бутылку. Она была полна наполовину. Хватит тонизирующего для нервов, чтобы убраться отсюда ко всем чертям.
Она должна жить собственной жизнью. И я тоже. Ясный разрыв — это лучшее, что могло быть.
Открыв бутылку, он налил себе полную чашку. Серебряная рука отмерила лекарство, не дрогнув.
— Жизнь продолжается, — проинформировал
И выпил сразу половину одним отчаянным глотком. Ожидая, чтобы виски улеглось и можно было допить вторую половину, он подивился, почему вдруг этот дар показался таким горьким.
После этого кощунства — глотания старого скотча как дешевой бормотухи — Марши последний раз зашел в лазарет, чтобы оставить панель-клавиатуру Марди и Элиасу. Почему-то ему казалось важно тащить с собой почти пустую бутылку до самого шлюза.
Пещера с каменными стенами была набита людьми, пришедшими его проводить. Пройдя в двери, он оказался перед живой стеной. Повергнутый в смятение этим последним барьером на пути своего бегства, он бы постарался избежать его заранее, зная, что чего-то подобного надо бы ожидать, но ум его все время был отвлечен другими вещами.
И был только один способ попасть на ту сторону. Собравшись с духом, Марши опустил голову, вдохнул поглубже и нырнул в толпу, прижимая к груди бутылку, будто для защиты.
Кажется, все собравшиеся для такого события приоделись как могли получше — предметы одежды, которые прятали много лет как не подходящие для серого стиля диктатуры Кулака. Почти всю эту вылинявшую роскошь можно было бы назвать карнавальными лохмотьями, и надеты они были на людях, которые давно и глубоко разучились веселиться. И все же в воздухе реял праздничный дух, которого эти своды не знали уже много лет.
Джон Хален ждал его наверху пандуса прямо перед дверью шлюза. Вместо обычного своего комбинезона он был одет в обноски смокинга винного цвета, висевшие на его высохшей фигуре как на вешалке, и в петлице лацкана торчала потрепанная гвоздика из красного шелка. Марши он показался конферансье на смотре самодеятельности в лагере смерти.
Он поднялся на пандус и встал рядом с Джоном. Ощущение было такое, будто каждый из собравшихся обнимал, целовал и благодарил его не меньше двух раз. Будь он трезв, он бы такое вряд ли выдержал. А так было всего лишь ощущение человека, которого выставили голым на поверхность Юпитера, обрушив на него невыносимую тяжесть и давление. Зато не было видно ни следа Ангела. Маленькое одолжение.
Джон улыбнулся ему приветственной улыбкой:
— Ну что ж, док, вот так.
Марши рассеянно кивнул, желая лишь убраться отсюда так скоро, как это будет в человеческих силах.
— Что там с Кулаком?
— На борту. Все еще спит, как самый мерзкий младенец в мире.
— Отлично. Спасибо, что позаботились.
Джон фыркнул:
— Черт возьми, это мы вас должны благодарить! Мы еще вам приплатили бы хорошую пачку кредитов за то, что увозите эту мерзость, если
— Мне это ничего не стоит. Кстати, удалось вам что-нибудь выяснить насчет того, куда он девал награбленное?
Хален покачал головой:
— Не-а. Я тут начал взламывать его комп в свободное время, но у меня уже несколько лет не было практики, а этот старый сучий параноик поставил столько уровней защиты, что сквозь них можно будет прорубаться годы. — Он пожал плечами и усмехнулся. — Но скажу вам, это приятное чувство — быть снова в седле. — Он почесал в затылке. — Если бы починить мой переходник, мои шансы взломать этот банк повысились бы.
У Марши в хранилищах корабля было только два запасных переходника, и их пришлось потратить на пациентов, нуждающихся в дополнительных возможностях жизнеобеспечения и мониторинга, которые дает прямая связь с нервной системой. Тех, у кого были переходники в момент, когда Кулак захватил власть, заставили подвергнуться инъекции нановируса с «черного рынка», который повредил нанонити переходников, выведя их из строя без возможности ремонта. Переходник — мощное средство и потому представлял собой угрозу правлению Кулака.
— Ну, Медуправление скоро вас починит. Удачи в охоте за сокровищами. — Марши повернулся к трубе шлюза. — Если Кулак что-нибудь на эту тему обронит, я передам.
Он направился к трубе, но Джон положил руку ему на рукав, удерживая. Он неохотно обернулся.
— Послушайте, док. Это щедрое предложение, но я прошу вас обещать, что вы не будете возиться с ним ни на каплю больше, чем будет абсолютно необходимо. Ладно?
— Договорились, — ответил Марши, бросая тоскливый взгляд на дверь шлюза. — Непременно.
— И еще одно.
— Что?.. — Он прикусил язык, не сказав «еще». Хален смотрел на него с серьезным лицом. Смотрел так прямо, что Марши стало не по себе.
— Вы сделали для нас больше, чем мы когда-либо сможем оплатить, — сказал Джон со спокойной силой.
— Это ерунда, — ответил Марши смущенно.
— Не ерунда. У нас мало что есть. Но мне предоставлена честь предложить вам то, что мы имеем. Это не такое, что вы должны забрать прямо сейчас, а его ценность — это такая вещь, которую только вы можете понять.
Джон подтянулся, и его тощее ироническое лицо вдруг стало суровым и гордым. Марши открыл было рот сказать, что ему ничего не нужно, но был приведен к молчанию величественным видом этого человека. В ангаре наступила тишина, смолкли разговоры, казалось, даже дыхание остановилось.
Джон заговорил, возвысив голос так, чтобы его слышали все, неразборчивый акцент жителя пояса астероидов исчез, и слова его зазвенели ясно и отчетливо, как ноты фанфары.
— Доктор Георгори Марши, ты появился среди нас вопреки своей воле, и был для нас чужим. Более ты не чужой нам. Ты стал нам всем настоящим другом. Теперь ты сказал, что тебе пора нас покинуть. Хотя мы желали бы, чтобы ты остался, мы благословляем твой путь. Но раньше, чем ты нас покинешь, мы хотим вручить тебе кое-что.