Плот. По ту сторону времени
Шрифт:
Быть может, действительно надо было на время отлета сделать окна матовыми?
Рис провел долгие часы, руководя работами по созданию заполнившей всю Обсерваторию сети из веревок и тросов.
— Надо заполнить весь объем изотропной структурой, — посоветовал Холлербах. — Пусть она выглядит одинаково по всем направлениям. Тогда будет меньше недоразумений, когда мы достигнем Ядра и весь этот чертов мир перевернется вверх тормашками…
Вскоре пассажиры развесили на веревках одеяла, каждый отгородил себе небольшой закуток. По
Когда у Риса выдалась свободная минута, он добрался до того, что раньше было крышей Обсерватории. Корпус тут все еще был прозрачным. Рис прижался лицом к теплому материалу, невольно вспомнив, как когда-то смотрел из желудка кита.
После падения с Плота Рубка быстро набрала скорость и развернулась так, что теперь ее тупой нос был направлен в самое сердце Туманности. Она неслась к Ядру, и Туманность превратилась в гигантскую трехмерную модель. Ближайшие облака проносились мимо, звезды подальше плавно скользили, и даже на самом пределе видимости, на расстоянии сотен миль, их едва заметные точки медленно передвигались вверх.
Плот давным-давно превратился в пылинку, затерянную в розовом небе.
Корпус слегка содрогнулся. В нескольких футах над головой Риса беззвучно вырвалось и мгновенно исчезло позади облачко пара, знак того, что снятая Гордом с Кротов система управления работала исправно.
Ученый чувствовал, что корпус стал теплее. Скорость движения здесь должна быть огромной, но почти полное отсутствие трения у материала Рубки позволяло воздуху скользить свободно, лишь ненамного повышая температуру аппарата. В усталом мозгу Риса замелькали разрозненные идеи. «Если измерить разницу температур, — подумал он, — можно было бы определить коэффициент трения материала корпуса. Конечно, необходимы также сведения о теплопроводности материала…»
— Впечатляет, правда?
Рядом стоял Нид. В руках у юноши был секстант.
Рис улыбнулся:
— Чем ты занимаешься?
— Измеряю скорость.
— И что?
— При данном притяжении и вязкости среды мы достигли константы По моим расчетам Рубка приблизится к Ядру примерно через десять смен…
Увлеченный зрелищем Нид произнес эти слова машинально, но на Риса они подействовали как электрический разряд. Десять смен… Всего через десять смен он увидит Ядро, и судьба расы решится окончательно!
Он вернулся к настоящему.
— Ты так и не смог завершить обучение, Нид?
— Были дела поважнее, — сухо ответил юноша.
— Надо найти уголок, где мы могли бы заняться обучением людей…
— …И если ты не скажешь этому несчастному старому шуту, что он полностью оторвался от реальности и не может отличить главное от второстепенного, я за себя не отвечаю!
Разъяренная Джаен замахала руками под самым носом у Риса. Бедняга тихонько застонал. Передышка
— Я не помню, — ворчал старый ученый, — чтобы простой Второй класс разговаривал со мной подобным образом со времени… со времени…
Рис поднял руки.
— Спокойно, прошу вас. Начни сначала, Джаен. В чем дело?
— Дело в том, — отрезала Джаен, показывая пальцем на Холлербаха, — что этот глупый старпер, который…
— Ах ты, бесстыжая…
— Заткнитесь! — рявкнул Рис.
Джаен, с трудом сдерживаясь, постаралась успокоиться.
— Рис я или не я отвечаю за Телескоп?
— Насколько я знаю, ты.
— И моей задачей является обеспечить Навигаторов и их так называемых помощников-Костяшников всеми необходимыми данными, чтобы мы могли выйти на требуемую траекторию вокруг Ядра. И это должно быть первоочередной задачей. Верно?
Рис задумчиво почесал нос.
— Не могу спорить с тем…
— Тогда скажи Холлербаху, чтобы он не прикасался своими чертовыми руками к моему инструменту!
Рис, сдерживая улыбку, повернулся к Холлербаху.
— В чем дело. Главный Ученый?
— Рис. У нас остался единственный приличный научный инструмент. Послушай, я не хочу снова обсуждать аргументы за и против, размеры генетического пула, конечно, важнее всего… — Холлербах ударил кулаком по ладони. — И все же быть слепым именно в этот момент, когда мы приближаемся к величайшей научной загадке этого космоса, к самому Ядру…
— Он хочет повернуть Телескоп к Ядру, — сказала Джаен. — Представляешь?
— Знания, полученные даже при поверхностных наблюдениях, будут неоценимы.
— Холлербах, если мы не используем этот чертов Телескоп для навигации, мы можем изучить Ядро лучше, чем нам хотелось бы! — Джаен взглянула на Риса. — Ну?
— Что ну?
Холлербах грустно взглянул на Риса.
— Увы, мальчик, думаю, что этот маленький спор только первый из многих, которые тебе придется разрешать.
Рис почувствовал себя растерянным и одиноким.
— Но почему я?
— Потому что Деккер остался на Плоту — отрезала Джаен. — А кто еще, по-твоему, должен это делать?
— Действительно, кто? — пробормотал Холлербах. — Извини, Рис, но я думаю, что у тебя нет выбора…
— Так что же все-таки с этим чертовым Телескопом? — Рис постарался сосредоточиться. — Ладно. Послушайте, Холлербах, я должен согласиться с тем, что в данный момент работа Джаен важнее… — Джаен гикнула и сделала победный выпад. — Так что продолжайте работу. Ладно? Однако, — быстро продолжал он, — когда мы подойдем достаточно близко к Ядру, паровые дюзы все равно окажутся неэффективными. Навигация станет ни к чему… Телескоп освободятся, и Холлербах сможет заняться своей работой. Возможно, Джаен даже поможет ему. — Рис шумно выдохнул. — Как насчет такого компромисса?