Плотин. Единое: творящая сила Созерцания
Шрифт:
И благодаря этой памяти,дарованной мне мудростью Гермеса, и в зрении моем, и в слухе, и в мышлении заключалась и заключается чрезвычайно большая сила, способность усматривать живые сущности в вещах. Сила поразительная и странная для людей, не имеющих такой памяти.А потому-то и слышать я мог бесконечно божественную музыку Вселенной, воспринимая всеобщую гармонию движущих сфер и движущихся в них светил.
Но не только поэтому, ибо только эта памятьи позволяет правильно созерцать. Ведь жизнь словно игра: иные участвуют в ней ради состязания, иные для торговли, и только самые счастливые — ради созерцания. И большинство людей — рабы, рождающиеся жадными до славы и наживы
Бог открывает истину лишь тем, кто стремится к ней, кто готовит свою душу для принятия истины. Бог делает все, чтобы блага сияли для всех, но Он не может их открыть всем лишь потому, что у большинства людей очи совсем закрыты для благ, предлагаемых их созерцанию и восприятию, будучи заняты созерцанием всего низменного и дурного…
Не допускайте закланий богам и поклоняйтесь лишь бескровным жертвенникам, ибо все живое родственно друг другу. Не только воздерживайтесь от животной пищи, но и сторонитесь поваров и охотников. Не клянитесь богами, но воздавайте им почести, непременно в благом молчании, одевшись в белое и освятившись. Освящение состоит в очищении, омовении, окроплении, в чистоте от рождений, смертей и всякой скверны, в воздержании от мертвечинного мяса, от морской ласточки, чернохвостки, яиц, яйцеродных тварей, бобов. И старайтесь, чтобы вера была вашим собственным делом и словом. Чтите старейших, ибо всюду предшествующее почтеннее последующего: восход — заката, начало жизни — конца ее и рождение — гибели. Богов чтите выше духов, духов выше людей, а из людей выше всего — родителей. В общении держитесь так, чтобы не друзей делать врагами, а врагов друзьями. Ничего не мните своей собственностью. Боритесь с беззаконием и пособляйте закону. Не повреждайте и не губите растения, а спрашивайте и разговаривайте с ними, равно как и с животными, будьте на равных и наставляйте их. Скромность и пристойность — в том, чтобы не хохотать, не хмуриться. Тучности избегайте, память упражняйте, в гневе ничего не говорите и не делайте, гадание всякое чтите.
И пусть те, кто уже совершил очищение, медленно и постепенно, всегда одним и тем же образом, начиная от все более мелкого, переводят себя к созерцанию вечного и сродного ему бестелесного. Вот почему для предварительной подготовки душевных очей к переходу от всего телесного к истинно сущему нужно обращаться к математическим и иным предметам рассмотрения, лежащим на грани телесного и бестелесного (эти предметы трехмерны, как все телесное, но плотности не имеют, как все бестелесное), — это как бы искусственно приводит душу к потребности в настоящей ее пище.
Ведь первообразы и первоначала не поддаются ясному изложению на словах. Ведь и учителя грамматики, желая передать звуки и их значение, прибегают сначала к начертанию букв, а потом уже объясняют, что буквы — это совсем не звуки, а лишь средство, чтобы дать понятие о настоящих звуках. Так же, как и учителя геометрии, не умея передать на словах телесный образ, представляют его очертания на чертеже и говорят: «Вот треугольник», имея в виду, что треугольник — это не то, что сейчас начерчено перед глазами, а то, о чем этим начертанием дается понятие. Вот потому-то обращаюсь и я к числам, чтобы показать бестелесные образы первоначал.
Понятие единства, тождества, равенства, причины единодушия, единочувствия, всецелости, то, из-за чего все вещи остаются самими собой, называется Единицей. Единица эта присутствует во всем, что состоит из частей, она соединяет эти части и сообщает им единодушие, ибо причастна к первопричине. А понятие различия, неравенства, всего, что делимо, изменчиво и бывает то одним, то другим, называется Двоицей. Все, что в природе вещей имеет начало, середину и конец называется Троицей. Все, что совершенно, — троично; все совершенное исходит из этого начала и им упорядочено. Четверица есть образ воплощенности этой троичности. Но суть Бога для человека воплощена во взаимосвязи, в проявлении первых четырех чисел — 1+2+3+4, то есть в Десятерице. (1+2+3+4=10). И поэтому десять — это совершеннейшее число, совершеннейшее из всех, ибо в нем заключено всякое различие
…Затем появился образ Малха, который рассказывал, находясь в очерченном на песке круге, то, что вычитал однажды у Филолая: «В давпийской земле, где жителей разоряла одна медведица, Пифагор, говорят, взял ее к себе, долго гладил, кормил хлебом и плодами и, взявши клятву не трогать более никого живого, отпустил. Она тотчас убежала в горы и леса, но с тех пор не видано было, чтобы она напала даже на скотину. В Таренте он увидел быка на разнотравье, жевавшего зеленые бобы, подошел к пастуху и посоветовал сказать быку, чтобы тот этого не делал. Пастух стал смеяться и сказал, что не умеет говорить по-бычьи. Тогда Пифагор сам подошел к быку и прошептал ему что-то на ухо, после чего тот не только тут же пошел прочь от бобовника, но и более никогда не касался бобов.
А на Олимпийских играх, когда Пифагор рассуждал с друзьями о птицегаданиях, знамениях и знаках, посылаемых от богов вестью тем, кто истинно боголюбив, то над ним, говорят, вдруг появился орел, и он поманил его к себе, погладил и опять отпустил. И, повстречав однажды рыбаков, тащивших из моря сеть, полную рыбы, он точно им сказал заранее, сколько рыб в их огромном улове. А на вопрос рыбаков, что он им прикажет делать, если так оно и выйдет, он велел тщательно пересчитать всех рыб и тех, которые окажутся живы, отпустить в море. Самое же удивительное, что все немалое время, пока шел счет, ни одна рыба, вытащенная из воды в его присутствии, не задохнулась.
В один и тот же день он был и в италийском Метапонте, и в сицилийской Тавромении, и тут и там разговаривая с учениками. Это подтверждают почти все, а между тем от одного города до другого большой путь по суше и по морю, которого не пройти и за много лет.
Он переходил однажды с многочисленными спутниками реку Кас и заговорил с ней, а она при всех внятным и громким голосом ему ответила: „Здравствуй, Пифагор…“»
…И снова начинается таинственная пляска спирали… И вновь появляется луч света и голос…
— …А жизнь? Жизнь — игра, напоминающая военный танец, спектакль на той сцене, которая называется миром, и в котором принимает участие не внутренняя душа, но внешняя тень человека. Вот почему лишь детям подобает жаловаться на страдания, которых в реальности-то нет.
— Ты все оправдываешь в этом чувственном мире?
— Никоим образом. В мировой драме Нус — автор, а люди — артисты. Как в драме автор создает и распределяет роли, но от актеров зависит, как эти роли сыграть, так и здесь. Все — логос и согласно логосу, а зло — отступление от предназначенной для человека данной роли. И всеобщий логос объемлет как хорошее, так и плохое. Диссонансы сливаются в гармонию. Даже случайности являются лишь звеньями общей цепи событий, которая восходит к руководящему началу. И Вселенная конструируется стратегическим промыслом.
— Но этот промысел не уничтожает свободы воли…
— Конечно, люди свободны делать как добро, так и зло: добро в согласии с промыслом, зло — вопреки ему. Причины наших поступков находятся в нашей власти. Но плохие поступки людей промысел обращает в добро, иными словами, следствия наших поступков уже входят в план промысла Например, вняв совету врача, поступаем мысогласно его уму. Если мы поступаем против его совета, то это наша вина, и мы должны расплачиваться за последствия. Мир чувственной реальности слагается из ума и необходимости, но промысел царит над всем, даже над алогическим, организуя все пропорционально и по аналогии. Человек, как частное, не может установить, насколько в каждом отдельном случае выступают необходимость и ум, иными словами, он не в силах давать конкретную телеологическую оценку отдельных явлений. Но отдельные случаи зла и страдания не затрагивают вселенского промысла.