Плотское желание
Шрифт:
— Я бросил свою одежду в твою стиральную машину, — говорит он наконец. — Я не думаю, что у тебя нашлось бы что-нибудь еще, что я мог бы надеть, а она была совсем мокрой.
Я борюсь с мгновенной реакцией на то, что он бросил белье в стиральную машину, не потрудившись спросить. Я ожидала от него непринужденного высокомерия, но более того, он как будто почувствовал себя здесь как дома. Мне хочется наброситься на него так же, как в душе, но в глубине души я понимаю, что это нелогичная реакция. То, что он сделал, вполне логично, если принять во
— Я бы и не подумала, что ты знаешь, как пользоваться стиральной машиной, — холодно говорю я ему, вместо этого подтрунивая над ним. — Ты уверен, что правильно ее включил?
— Ты сомневаешься в моей способности что-то включить? — Он дразняще сужает глаза, и эта фраза произносится так плавно, что я на мгновение теряю дар речи. — Конечно, я знаю, как пользоваться стиральной машиной, Эмма. Это не так уж сложно.
— В первый раз? — Я поправляюсь так быстро, как только могу, накалывая вилкой яичницу. — Я слышала, это может быть немного сложно.
Данте ухмыляется.
— Не могу сказать, что я когда-либо испытывал трудности с этим.
Конечно, нет. Что-то в этом мне не нравится, я бы предпочла, чтобы он, этот человек, который, скорее всего, никогда в жизни не сталкивался с подобными трудностями, с трудом разобрался с моей стиральной машиной. Но, конечно, он так же легко влился в ряды тех, кому приходится стирать самостоятельно, как если бы всегда жил здесь.
Я снова ковыряюсь в яйцах, чувствуя себя более чем уязвленной. Я одновременно и хочу, чтобы он ушел, и желаю, чтобы он не уходил, и от этого смешанного чувства мне хочется встать и убежать из собственного дома. Мне и так хватает забот. Мне не нужно еще и это.
Я думаю о другой спальне в коридоре, где стоят коробки, полные книг, которые я не буду читать, и пластинок, которые я не могу слушать, и отцовской одежды, которую я так и не смогла отдать. Я могла бы дать Данте что-нибудь надеть из одной из этих коробок, но не могу представить, как расскажу ему, откуда эта одежда и почему она у меня. Я не могу представить, что подпускаю его, или кого бы то ни было так близко.
Мы молча доедаем завтрак, и я слышу, как с другой стороны квартиры срабатывает зуммер стиральной машины.
— Я брошу ее в сушилку, — говорю я, неся тарелку к раковине, и поспешно выхожу из комнаты, прежде чем Данте успевает сказать что-то еще.
Я наполовину думаю, что он может последовать за мной, как это было в душе, но на этот раз он этого не делает. Я благодарна ему за это, по крайней мере, пока бросаю его мокрую одежду в сушилку и прислоняюсь к ней спиной, закрывая на мгновение глаза и размышляя о том, как расстроится Рико, если я позвоню ему и сообщу о больничном. Не могу вспомнить, когда я делала это в последний раз. В обычной ситуации я бы сделала это, а с его настроением разобралась бы позже. Но учитывая то, как все сложилось за последнюю неделю, я не уверена, что это хорошая идея.
Когда я возвращаюсь на кухню, Данте стоит у раковины и моет посуду. Полотенце
— Ты не должен этого делать, — прохрипела я, думая, не попала ли я в какую-то альтернативную реальность. — Серьезно. Я могу помыть посуду позже. Ты хоть знаешь, как...
— Я не совсем беспомощен, Эмма. — Данте оглядывается через плечо, его рот кривится в уголке. — Я могу помыть пару тарелок после того, как ты приготовила мне завтрак.
— Я… — Я не знаю, что сказать. Меньше всего я ожидала увидеть этого человека на моей кухне, занимающегося уборкой. — Тогда, наверное, я пойду оденусь.
Я удаляюсь в спальню, стараясь не думать о картинке Данте в одном лишь полотенце, стоящего над моей раковиной, и о том, как сильно она заставила меня почувствовать, что я хотела бы увидеть это снова. Может быть, не один раз, может быть, день за днем, он здесь, разделяет со мной такие утра. Это манящая мысль, и я вдыхаю, закрывая за собой дверь спальни, как будто это тоже может отгородиться от этого образа.
Ты такая же одинокая. Как пуст этот дом. Ему здесь не место, и никогда не было. Ты знаешь это.
Знаю, правда знаю. И я знаю, что если позволю себе фантазировать о том, что все может быть иначе, то в итоге только наврежу себе.
Я надеваю пару обрезанных шорт и мягкую черную джинсовую рубашку, которая мне немного великовата, закатываю рукава и надеваю пару Docs - подарок отца на день рождение. Он сказал, что это такие ботинки, которые будут служить вечно, и я благодарна ему за это.
Я оставляю волосы распущенными и несколько раз провожу по ним пальцами, прежде чем осознаю, что делаю. Неважно, что он думает о том, как ты выглядишь, говорю я себе, и, к сожалению, я знаю, что это правда, но не по тем причинам, в которых я пытаюсь себя убедить. Я хочу верить в то, что это потому, что между нами не должно быть ничего лишнего, но правда в том, что он будет хотеть меня независимо от того, как я выгляжу. Сегодняшнее утро стало тому доказательством.
Я слышу, как включается сушилка, и бегу по коридору, вытряхивая его одежду. Данте убирает посуду в шкаф, когда я возвращаюсь на кухню, и мне приходится останавливать себя, чтобы не восхититься тем, как напряглись мышцы его спины, когда я прочищаю горло в дверном проеме.
— Тебе не обязательно было делать все это. — Я раскладываю одежду перед собой и отчаянно пытаюсь не позволить своему взгляду скользнуть по его спине, когда он поворачивается. Он выглядит так, будто его изваяли из мрамора, вся упругая оливковая кожа покрыта пульсирующими мышцами, и у меня возникает дикое желание упасть на колени и провести языком по линиям по обе стороны его бедер, одновременно стягивая полотенце.
Мне кажется, что требуется колоссальное самообладание, чтобы не сделать именно этого. Больше самоконтроля, чем мне когда-либо требовалось от мужчины, это точно.