Плотское желание
Шрифт:
— Мне казалось, что прошла целая вечность, — заявляет она, отступая к дивану. Она одета в облегающие черные брюки-капри и темно-красный топ без рукавов, ее волосы цвета соболя собраны в высокий хвост, а губы подкрашены в тон блузке. Она все еще выглядит непринужденно рядом с Лоренцо, который надел костюм несмотря на то, что мы здесь не придерживаемся формальностей. Я выбрал светлые костюмные брюки и рубашку на пуговицах с закатанными рукавами.
— Что ж, мы все можем наверстать упущенное за ужином. Где Кармин?
Лоренцо слегка кривит рот.
— Я написал ему час назад, и до
— Может, он просто забыл, — легкомысленно говорит Аида, махнув рукой. У них с Кармином разница всего в год, и они заговорщики, как воры. Она готова оправдать дьявола за многие вещи, но Кармина - больше, чем за многие.
— Это не оправдание. — Лоренцо встает и достает из кармана телефон. — Я собираюсь позвонить ему.
Я сажусь напротив Аиды, мои мысли витают дальше, чем следовало бы. Я пытаюсь представить себе Эмму здесь.
Несмотря на то, что она настаивает на том, что мы из таких разных миров, когда я пытаюсь представить себе это, я вижу ее здесь. Может быть, в моем пентхаусе она и выделяется, но, несмотря на то что мой семейный дом, это особняк, а не маленькая квартира на берегу моря, в моей семье есть близость, которая, как мне кажется, преодолеет любую разницу в налоговом статусе между нами. Привязанность Эммы к своему дому и то, как она говорила о своем отце, говорит мне о том, что ее семья имеет для нее значение.
Моя тоже имеет для меня значение. И я вижу ее частью этой семьи.
Эта мысль шокирует меня.
Я никогда раньше не представлял себе ничего подобного, никогда не думал, что захочу этого. Идея отказаться от холостяцкой жизни, живя в таком городе, как Лос-Анджелес, казалась мне смехотворной всю мою взрослую жизнь. Но если представить себе Эмму здесь: я вижу, как она смеется с Аидой, закатывает глаза за спиной Лоренцо, даже мягко ругает Кармина. Я вижу, как она хорошо влияет на него, как дружит с Аидой. Не знаю, насколько хорошо она поладит с Лоренцо, думаю, он может осуждать ее за ее положение в жизни, но со временем он придет в себя.
— С тобой все в порядке? — Аида наклонилась вперед и пристально посмотрела на меня. — В тебе что-то изменилось, Данте. Я заметила это, как только ты вошел. Что происходит?
— Ничего. — Я откидываюсь на спинку кресла, не зная, стоит ли говорить с ней об Эмме. Особенно после нашего последнего разговора, я не уверен, что есть что обсуждать. — Просто в последнее время много всего происходит в семейном бизнесе.
Это не ложь, конечно, но выражение лица Аиды говорит мне, что она все еще не верит в это.
— Ммм, — медленно произносит она, ее тон явно неубедителен. — Никогда раньше я не видела тебя таким рассеянным из-за дел. Ты кого-то встретил? — На ее губах играет дразнящая улыбка, и я бросаю на нее взгляд. — Встретил! — Ее голос повышается до уровня, способного разбить стекло, и я еще больше хмурюсь.
— Потише, ладно? Я не хочу получать вопросы от Лоренцо в дополнение к твоим. В любом случае, это не имеет значения.
Улыбка
— Почему бы и нет? Она должна тебе очень нравиться, раз ты так отвлекаешься.
— Даже если и так, ничего не выйдет. Не может. Все перегорит, и на этом все закончится. — Я скрещиваю одну ногу над коленом, постукивая пальцами по икре, и Аида ухмыляется.
— У тебя есть история, — говорит она, указывая на мою руку. — Должно быть, ты не очень хорошо играешь в покер. Я знаю, что на самом деле ты в это не веришь.
— Что ты знаешь о покере? — Сужаю я глаза, и Аида смеется.
— Ты даже не представляешь, чем я занимаюсь, пока меня нет дома. — Она усмехается, отбрасывая волосы на плечо, а я качаю головой.
— Может, мне стоило поступить так, как хочет семья, и выдать тебя замуж.
— Ты бы никогда не сделал этого. — Аида тянется за своим напитком, на ее лице все еще играет игривая улыбка. — Ну же. Скажи мне, кто эта девушка.
— Она мой мастер-тату, — наконец говорю я, сдаваясь, и Аида снова испускает визг.
— Боже мой. Твой мастер-тату? Это так круто. Я хочу с ней познакомиться. Когда я смогу с ней встретиться?
— Ты не встретишься, — твердо говорю я ей. — Это просто интрижка. И когда она закончит работать надо мной, на этом все и закончится. У нее нет желания участвовать в этой жизни, и я могу это понять. Я не собираюсь принуждать ее к этому. — С замиранием сердца я понимаю, что говорю именно это. Эмма не хочет иметь ничего общего с насилием, махинациями и правилами моего мира. И даже если я с радостью нарушу некоторые из этих правил, чтобы быть с ней, я не могу полностью переписать свою жизнь. — Это невозможные отношения. — Я стараюсь не замечать, как опускается лицо Аиды, как будто она разочарована. Никто не имеет такого права быть разочарованным ситуацией, как я. Но это не то, что можно изменить. — Так что я буду наслаждаться этим, пока это длится, и на этом все закончится.
Аида упрямо качает головой.
— Я в это не верю, — наконец говорит она. — Я могу сказать, что здесь есть что-то большее, я вижу это на твоем лице. Это ты говоришь, что наш мир меняется, особенно в таком месте, как Лос-Анджелес. Это ты пытаешься реформировать семью, чтобы она перешла в новую эпоху. Почему это не касается того, что может сделать тебя счастливым?
— Дело не только во мне. Эмма... — Я не знаю, как начать объяснять это Аиде, которая является самой невинной из всех нас. — Она никогда не будет счастлива в этом мире. Он всегда будет слишком сковывающим для нее. Она не сможет быть собой.
— Ты не знаешь этого наверняка. — Аида хмурится, и я вижу, что она что-то обдумывает в своей голове. — Я поняла! — Ее лицо светлеет, как будто в нем загорелась лампочка. — Возьми ее на следующее мероприятие, на которое ты пойдешь. На какое-нибудь веселое. Вы оба увидите, что ваши миры могут пересекаться без особых изменений друг для друга. Разве не в этом должен заключаться смысл прихода нового поколения, о чем вы все время говорите? Все не обязательно должно быть так, как делали наши отцы и старые семьи. Ты можешь сделать свою жизнь такой, какой захочешь. Если ты веришь в это для меня, то должен верить и для себя.