Плут из плутов

Гамсун Кнут

— На, гляди!..

Под конец она прямо спросила:

— На ночь останешься?

— Нет, — ответил я.

— Тогда я пойду на улицу, — сказала она.

Рассказчик смолк.

— Ну и что же дальше? — спросил я.

— Как бы вы сами поступили, окажись вы перед таким выбором? Остались бы вы на ночь или ушли? Вот ведь в чём вопрос. Хотите знать, что сделал я? — Он посмотрел

на меня. — Я остался, — сказал он.

— Остались? — спросил я, от удивления раскрыв рот. — Остались на всю ночь? У этой женщины?

— Я низкий человек, — сказал он.

— Но, чёрт побери, как это вас угораздило! Вино, что ли, в голову ударило!

— Не без того! Под конец и это было. Но главное, я такой же отвратительный и ничтожный человечишка, как и всё прочие. Этим всё сказано. Передо мной была женщина, чью историю я знал, трогательную, волнующую историю, и я испытал особое наслаждение от собственного бесстыдства. Можете вы это понять? Вот я и остался. И в какие бездны бесстыдства мы с ней погрузились!

Подлый циник, сам себя осудив, покачал головой.

— Сейчас я опять пойду к ней, — продолжал он. — Может быть, её ещё можно спасти. Хотите сказать, что я не тот человек? Что ж, может, я всё же не такой подлец, каким я вам представляюсь. Вы думаете о том, как я вёл себя этой ночью? Но учтите, если бы я не остался с ней, на моё место пришёл бы другой, и на такой замене она, безусловно, прогадала бы. Уж если ей выбирать знакомых, то почему бы не остановить свой выбор на мне, я ведь чуткий, внимательный человек, и я всякий раз уступаю соблазну лишь после долгой внутренней борьбы. Но странным образом, именно это моё свойство больше всего раззадорило её. Она сама призналась мне в этом.

— Ты так восхитительно противишься! — сказала она. Ну, что поделаешь с такой бабой? Подумать только, что ей так покалечили душу, и всё из-за тех самых цветов! С этого всё началось. Если бы не запрещали подбирать с могил цветы, она была бы теперь порядочной женщиной. Но где уж там — мы схватили её, и я был в этом пособником, да, пособником!

Он снова покачал головой и сник, подавленный случившимся.

Наконец он очнулся, словно после короткого сна.

— Боюсь,

я задержал вас? Да я и сам сильно устал. Вы не скажете, который час?

Я полез в карман за часами. У меня не оказалось их с собой, наверно, я оставил их дома.

— Спасибо, в сущности, это всё равно, — сказал он, вытянул ноги, одёрнул на себе брюки и затем встал.

— Смотрите, вот идёт наша важная дама; со скорбью покончено, у девочки нет больше в руках цветов. Цветы — розы и камелии — дня через четыре завянут. Но если какая-нибудь крошка возьмёт эти цветы, чтобы на вырученные деньги купить себе ботинки, я не сочту это за грех…

С минуту мой собеседник разглядывал меня, а затем, вплотную подойдя ко мне, разразился беззвучным смехом.

— Вот какие истории надо рассказывать людям, — сказал он, — на них всегда найдёшь охотника. Премного вам благодарен, многоуважаемый собеседник!

Сняв шляпу, он поклонился мне и зашагал прочь.

Я остался один на скамейке, совершенно растерянный. Я вдруг испытал крайнее замешательство и даже утратил ясность сознания. Скотина, он пробыл с той женщиной всю ночь! С той женщиной? Да всё это вранье, он просто дурачил меня, а его трагический рассказ, наверно, выдуман от начала и до конца. Кто же он всё-таки такой, этот плут из плутов? Если случится мне когда-нибудь его повстречать, уж я с ним расправлюсь! Может быть, он где-то прочитал этот рассказ, а потом выучил наизусть, рассказик совсем неплох, у парня явный талант. Ха-ха-ха, будь я проклят, здорово он обвел меня вокруг пальца!

Я зашагал домой в тяжком смятении. Дома я вспомнил, что должен отыскать часы. На столе их не было. Я резко хлопнул себя по лбу: часы украли! Конечно, их украл тот парень, когда сидел рядом со мной на скамье. Ха-ха, вот прожженный мошенник!

Два выхода было теперь у меня. Я мог пожаловаться в полицию, и спустя несколько дней мне вернули бы мои часы, обнаруженные в каком-нибудь ломбарде. Возможно, через день-другой разыскали бы и вора. Но был и другой выход — я мог смолчать.

Я смолчал.