Пляска одержимости
Шрифт:
Голос Оторы, настоящий, был подобен лязгу металла: холодный и безразличный.
— Вопросы потом.
Ну да. Он еще… успеет спросить все, что хотел. У него будет время. А сейчас надо было помочь Цубаки, надо было исполнить их долг, иначе все это будет насмарку, все это… Он с трудом поднялся на ноги и поковылял по направлению к Цубаки, пока Отора сцепился с Харадой — тот, судя по всему, значительно уступал тому в силе, и эта бойня скорее напоминала избиение, бойню машины убийства против сильного, но все еще человека. Но ему было все равно, все, что сейчас от него требовалось — закончить начатое.
Цубаки
— Д-давай… Сейчас продолжим.
— Стой! Нет! — рявкнул Харада и едва не получил от Оторой хук в лицо. Плитка под его ударом треснула. — Блять!
— Игнорируй его, — зашипел Ямато.
Он вновь продолжил дергать провода. Приходилось спешить — если сюда ехал папаша Цубаки, то у них было не так много времени. От этого не все удавалось отсоединить с минимумом неприятных ощущений, и Ямато, смотря на то, как изгибается от боли Цубаки, приговаривал, что осталось лишь совсем чуть-чуть — и он не знал, кому именно. Успокаивал ли ее себя этим или же себя. Любую попытку Харады добраться останавливал Отора, словно цепная собака, все бросавшийся и бросавшийся — в конце концов, это больше походило на предсмертную агонию, чем на настоящую драку. Что сам Харада, что Отора, они определенно наслаждались мучениями более слабых.
Но Ямато подумает об этом потом. Когда будет время.
Надо было отсоединить провода…
— Стой! Погоди!
В полупустом круглом помещении эхо разносилось хорошо. Зажглись экраны, и на каждом из них Ямато увидел худощавое лицо мужчины со шрамом на виске. Незнакомое… Нет, он помнил его. Тот же, что и в воспоминаниях с рассеченным виском. Значит, это и был Тайтэн. Он выглядел встревоженным, испуганным, это резко контрастировало с его самоуверенным лицом.
На фоне заскулил Харада.
— Хорин-сама…
— Что, черт возьми, ты делаешь?!
Он обращался не к Ямато — к Цубаки, и та, крепко сжав зубы, схватила Ямато за руку.
— Сваливаю из этого дурдома.
— С кем, с ним?! Он убийца! Убил твою мать, брата! О чем ты думаешь?!
— Мне поебать, — Цубаки резко перевела взгляд на Ямато и кивнула. — Продолжай.
Тот, чуть помедлив, повиновался, еще раз покосившись в сторону Харады и Оторы. Первый смотрел на Тайтэна в ужасе, настолько читаемом, что Ямато стало его жалко — почти. Благоговенный трепет, вот что это было. Но в глазах Оторы вместе с яростью пылало что-то еще, словно раздражение, он, как хищная кошка, беспокойно ходил вокруг поверженной жертвы и злым взглядом сверлил экран. Но Тайтэн его не видел — все его внимание было устремлено на Ямато.
Еще никогда до этого тот не чувствовал себя настолько испуганным.
Цубаки шумно дышала сквозь зубы, терпя боль — и взглядом сверлила экран, на котором виделось лицо отца.
Два голоса синхронно кричали Ямато в голову:
— Погоди! Давай договоримся! Я заплачу тебе, слышишь?! Сколько ты хочешь?!
— Не слушай его! Он убьет тебя!
— Ты же наверняка знаешь! Она умрет там, без подачи лекарств! Ты собираешься убить ни в чем не повинную девочку?!
— Ты сам знаешь, что это военный наркотик!
— Если ты не остановишься, я убью каждого, кого ты знаешь!
— Он не найдет нас! Давай же, Ямато-кун!
— Буду пытать их у тебя на глазах…
— … мы сбежим, и он не сможет…
— … пожалуйста…
— … давай, Ямато!
— … убью…
— … прошу…
— Такигава!
— Ямато!
Хор голосов и вой машин соединились у него в голове, и Ямато зажал уши руками. Он продолжил отсоединять Цубаки от «Химико» — неважно, что они не украдут этот искин. Зато они выберутся отсюда, живые, и все будет хорошо. Точно-точно. А остальное — совершенно неважно.
— Нет! Постой!
Ямато не слушал.
— Там нет предохранителя! Он не рассчитан на аварийное питание! Если ты…
— О нет, — внезапно, пробормотала Цубаки. Она резко обернулась. — Ямато! Пого-
Но не успела договорить.
Потому как следующим же действием Ямато резко выдернул штекер из затылочного разъема. В отличие от предыдущих, этот сидел как влитой, без люфта. Это его удивило — как и то, как моргнула система после этого. Он увидел, как в ужасе на него смотрят Цубаки, Тайтэн, даже Харада. И лишь у Оторы был настолько скучающий взгляд, что он застопорился.
А все ли он верно сделал?
Затем, Цубаки рядом с ним заорала.
Это длилось всего секунду, но Ямато показалось — вечность. Еще никогда он не слышал такого нечеловеческого дикого крика, и это заставило его выпустить из руки штекер и отшатнуться. Запнувшись, он упал на пол, в ужасе смотря на то, как исказилось лицо Цубаки, как изогнулась ее спина дугой.
Но затем наступила тишина. Мертвая.
Затем у нее из носа и рта брызнула кровь. Она неловко завалилась на бок, и Ямато тупо уставился на то, как от разъема в затылке у нее пошел дым. В воздухе запахло горелым мясом. Жаренным. Кожа вокруг разъема, кажется, даже поплавилась. Напомнила жаренный сыр. Звучало жутко вкусно. Во рту образовалась слюна, добавляясь в дикую какофонию крови и желчи.
Вы идете по полю и видите мышь. Ее брюшко вспорото, и Вы видите внутренние органы. На улице стоит жара, Вам хочется пить. При взгляде на мышь Ваш рот наполняется слюной.
Сейчас бы он точно не прошел тест на киберпсихоз.
Цубаки умерла, зашептал голос в голове. Его собственный. Потому что ты выжег ей мозги. Точно так же, как в свое время сделал с Хорин Аи, ее матерью.
В мигающем свете Ямато уставился на труп девочки, которую пообещал спасти, которой клялся, что вытащит ее отсюда, чего бы ему это не стоило. Она уже не билась в конвульсиях. Глаза у нее закатились, а изо рта, ушей, носа текла кровь. Та, что не запеклась во время удара.
Повисла тишина.
Экраны погасли.
И раздался тихий стон Харады.
— Твою ма-а-ать… Стой! Куда ты?! Не уходи!
Кажется, он попросил Ямато остановиться. Но он не слушал — ринувшись вперед, игнорируя боль в руке, он запнулся на пороге и, схватив то, что лежало у него под ногами, и затем бросился прямо по коридору. Прочь. Не разбирая дороги. Не смотря на то, что предметом в его руке был фрагмент разбитого протеза Харады, а не его собственного, как он ожидал.
«Ты убил невинную девочку своей поспешностью».