Пляска смерти
Шрифт:
Вдруг я снова стала напряженной. Спокойствие темных глубин развеялось, как дым на ветру.
— Нет, — сказала я.
Натэниел шепнул мне в ухо:
— Анита, ты сможешь покормиться от меня без полового акта. А это способ от них отвязаться.
Мика посмотрел на меня:
— Только ты можешь решить, стоит ли того риск, что придется кормить ardeurздесь и сейчас, Анита.
Я посмотрела на сыновей. Близнецы смотрели на меня, улыбались то ли радостно, то ли смущенно. Но смущались они как подростки, когда вдруг мамочка
— Ты, наверное, Самсон, — сказала я.
Он удивился, потом кивнул:
— Да, это я.
— И что ты обо всем этом думаешь? В смысле, хочешь ли ты сделаться сиреной?
Он опустил глаза, потом посмотрел на меня:
— Ты знаешь, что ты первая спросила меня, что я по этому поводу думаю?
Я не смогла скрыть удивления.
— Это не упрек моим родителям. Они меня любят — любят всех нас. Но отцу больше тысячи лет, а мать еще старше. Браки по сговору не кажутся им странными, и оба они были бы рады, если бы кто-то из нас обрел те же силы, что и мать. Это укрепило бы нашу власть на всем Восточном побережье. Я все это понимаю, иначе бы меня здесь не было.
— Но? — спросила я.
Он улыбнулся, и это была улыбка его отца.
— Но я тебя не знаю. Мысль о принуждении к сексу с кем бы то ни было, это… это неправильно.
Я посмотрела на близнецов:
— А вы — Томас и Кристос?
Они кивнули.
— Что вы об этом думаете?
Они переглянулись, один покраснел, другой нет. Тот, кто не покраснел, сказал:
— Я Томас. Том, когда мама не слышит, потому что ей не нравится. — Он улыбнулся ей, глядя отцовскими карими глазами. — До нашего приезда я видел твои портреты. Я знал, что ты хорошенькая и… — Теперь уже он покраснел, прикусил губу и заговорил снова: — Я был бы рад иметь предлог для секса с тобой. И это правда.
— Сколько тебе лет? — спросила я.
Он покосился на родителей:
— Не смотри на них, отвечай мне.
Ответил Самсон:
— Им по семнадцать.
— Семнадцать, — сказала я. — Боже ты мой, это же против закона!
— В Миссури это законно, — возразила Теа. — Мы проверили перед тем, как сюда их везти.
Я посмотрела на нее. Не знаю, что отразилось на моем лице, но по ощущениям — ничего приятного.
— Я с подростками не сплю. Черт побери, и не спала никогда, даже когда сама была подростком.
— Тогда пусть моя жена проверит твою силу, Анита, — предложил Сэмюэл. — Вполне вероятно, что твоя сила — не то, чего мы ищем. Суккубы близки к сиренам, но это не одно и то же. Если твоя сила не узнает силу Теа, то мы отпустим Самсона домой без ущерба для его нравственности. И разочаруем Томаса.
Это мне кое о чем напомнило:
— Кристос, ты ничего не сказал, что ты об этом думаешь.
Тот, который покраснел, поднял на меня глаза. Этого хватило — смущение, даже страх, но глубоко под этим — мучительный интерес. Этот взгляд начисто выдавал девственника. Очень мне не хотелось лишать кого-то девственности. Совершенно я не собиралась этого делать,
— Крис, — сказал он тихо, но отчетливо. — Меня зовут Крис.
Голос был как у мужчины, но взгляд совершенно детский.
Я хотела сказать вслух: «Первый раз должен быть с кем-то, кого ты любишь. Девственность надо отдать той, кто тебе дорога». Но не хотелось смущать его сильнее, чем он уже смутился, и потому я сказала:
— Ладно. — Посмотрела на Теа: — Пусть Теа испытает мою силу.
И промолчала о своей надежде, что сила эта ей не понравится, потому что ничто на свете не заставит меня выбрать любого из их сыновей.
Сыновей. Детей. Это слово напомнило о тесте на беременность, лежащем у меня в сумке. Когда-нибудь я тоже буду торговаться, чтобы организовать своему ребенку трах? В смысле, кто бы ни был отец, ни один из нас не является всего лишь человеком и почти все обладают пугающего размера силой. Черт, не стоило об этом думать.
Теа встала передо мной, наклонив голову, рассматривала мое лицо.
— У тебя тревожный вид, Анита, очень встревоженный, будто ты о чем-то новом подумала, о чем волнуешься.
Слишком это было проницательно. Надо мне тщательнее сегодня работать над выражением лица. Я попыталась сказать часть правды:
— Сэмюэл — всего лишь второй из известных мне мастеров вампиров, у кого есть взрослый ребенок или дети. Это… очень непривычно.
Мика чуть сильнее прислонился к руке, которую держал. Натэниел теснее прижался к спине, хотя пистолет мешал ему быть таким уютным, каким я хотела бы. Они знали, о чем я подумала, а может быть, подумали о том же — или чем-то очень близком.
Теа склонила голову на другой бок, и ничего водного это мне не напомнило. Это было движение хищной птицы, вымеряющей дистанцию до моего глаза.
Я поежилась. Господи, сделай так, чтобы я не была беременна.
Все еще горячечными пальцами она тронула меня за лицо.
— Не я проложила эту морщину печали между темной красотой глаз твоих.
Я отодвинулась от прикосновения.
— Очень поэтично. Давай займемся делом, Теа, луна уходит.
Она улыбнулась — точно как Том перед тем, как он покраснел, прикусил губу и признал, что хочет со мной секса. Близнецы были очень на нее похожи, если не считать глаз.
— Хорошо, но твоим мужчинам придется отойти. Я не знаю, какой может быть эффект, если в этот момент они будут к тебе прикасаться. Они могут всерьез пробудить ardeur, или…
— Или что? — спросила я.
— Или укрепить твои щиты, и я вообще не смогу проверить твою силу. — Она шевельнула бледными плечами, будто пожала, но движение не совсем такое. — Я буду обращаться с тобой, как обращаюсь с Сэмюэлом. Я тебе буду говорить правду, но я просто не знаю наверняка. Если бы ты была вампиром, я бы могла знать, но ты и больше, и меньше, чем вампир. Ты не просто одно или другое, а и то, и другое, и много еще что. И это, я думаю, меняет вокруг тебя правила силы и магии.