Пляска змей

Боровски Марк

— Какая красивая девочка. Сколько тебе лет?

— Восемь.

— Восемь… — Я взглянула на ее иссиня-черные волосы. — И волосы у тебя классные. Ты красилась?

— Нет.

— Значит ты северянка. В наших краях не водятся женщины с подобным цветом волос. Тебе жутко идет.

Девочка ответила мне робкой улыбкой. Линда хмуро наблюдала за нами.

— Тебя Лорена зовут, верно?

Девочка кивнула. Я протянула ей руку.

— А я — Ева.

— Ева. Это же библейское имя!

— Все верно.

— Первая женщина, жена Адама, созданная из его ребра!

— И

виновница грехопадения. — Добавила я. — Я, кстати тоже, жутко люблю яблоки.

— А я апельсины. — Засмеялась девочка.

— Неплохой выбор. Скажи-ка мне, а о чем вы сейчас говорили с тетей Линдой?

Лорена уже было приоткрыла рот, но тут Линда перебила ее.

— Лорена. Ты разве меня не слышала? Возвращайся в палату. У Евы сейчас очень мало времени и много дел. Я сама все расскажу ей… потом.

Я моргнула, переключаясь на инфракрасное зрение. Мир вокруг преобразился, наполнившись красным, желтым, и оранжевым цветами, а также различными оттенками синего… Теперь я видела: нечто очень теплое блуждало внутри тела Лорены. Оно не имело какой-либо определенной формы постоянно меняясь в очертаниях. На секунду оно застыло в районе пупка, а потом поднялось к груди, окутало мерно бьющееся сердце, после чего растеклось по всей грудной клетке невероятно яркой лужей. Как интересно… Я моргнула еще раз, вернув себе обычное мироощущение

— Вот это маска! — Похоже Лорена заметила маску Аканху на моем боку.

— Тебе нравится? — Я взяла маску в руку и продемонстрировала девочке, потом на секунду приложила ее к своему лицу. — Могу подарить тебе такую же. Ну, правда другого цвета. Цвет ты должна сама выбрать. Как насчет золотого, или желтого, как солнце или апельсины?

— Здорово! — Восхитилась девочка, но потом очевидно вспомнила сказанное Линдой. — Вы извините. Я пойду пожалуй. А то ведь отвлекаю вас…

— Постой-ка, Лорена. — Я лукаво взглянула на Линду, которая стояла вся напряженная, и воняла страхом больше, чем когда-либо. Возвратив свой взгляд к Лорене я спросила: — А ты знала девочку по имени Алиса? Она немного старше тебя, и кажется тоже жила на этом этаже.

— Знала. Правда, мы с ней не особо общались. Я не видела ее с вечера пятницы.

— Вот как. А ты не подскажешь мне, где ее палата?

Прежде, чем Линда успела что-нибудь предпринять, девочка ответила:

— Конечно. Ее палата предпоследняя, в самом конце коридора. Там две одиночных палаты, и одна из них Алисы.

— Ты здорово мне помогла Лорена.

— Я пойду.

— Иди, иди. А то тетя Линда сейчас разозлится, и нам обоим мало не покажется… — Я выпрямилась, и громко произнесла ей вслед. — Но я обещаю Лорена, что мы обязательно подружимся с тобой, и я подарю тебе твою маску!

Лорена пошла к своей палате, но возле самой двери вдруг обернулась и помахала мне рукой, я помахала ей в ответ.

— Ух какая… интересная девочка. Ты ведь потом расскажешь мне о ней побольше, Линда?

— Тебе незачем знать о ней.

Я подняла брови.

— Но отчего же… Она меня весьма заинтересовала… И я узнаю о ней. Не от тебя, так от Григоровича.

— Она никогда не вступит в Аканху.

— А

это уж не тебе решать.

Ну наконец-то! Она все-таки начинает терять самообладание… Я усмехнулась. Любого человека можно вывести из себя. Даже такую бесстрастную суку, как Линда. Сейчас она боится, за себя и за Лорену, и конечно-же за Алису… И ведь как удачно вышло с Лореной! Как вовремя она подвернулась под руку. Теперь уж вам потяжелее будет выкрутиться, доктор Линда. Ведь мне теперь известно, в какой из палат Алиса коротала свои деньки!

— Зачем ты спросила девочку про палату Алисы? Ты в чем-то подозреваешь меня? — Похоже, Линда решила говорить напрямик. — Ты подозреваешь… Тон, которым ты сегодня с самого начала разговаривала со мной…

— Ну извини пожалуйста! — Я подняла руки в примирительном жесте. — Ты ведь знаешь мой скверный характер… Не буду отрицать, у меня насчет тебя есть подозрения… Ведь ты работаешь в основном с детьми, и как я уже говорила, так легко привязаться к кому-нибудь из них. Вот взять хотя бы Лорену…

— Я отношусь к ним точно также, как и Григорович. Не скрою, поначалу у меня возникала привязанность, но потом я поняла, что такая привязанность не приносит пользы, а лишь мешает. Очень часто привязанности мешают делать то, что по-настоящему важно. А для меня очень важны интересы моего отца, ведь его я люблю больше всего. И его интересы — это мои интересы. Он прививал мне их с детства. Я впитала их вместе с прекрасной музыкой, которую он слушает, и вместе с книгами, которые он мне читал. Мне нравится то, чем мы с отцом занимаемся. Это вызывает у меня интерес, и вдохновляет меня…

Я сощурилась смотря на нее. Хорошо заливает… Да только толку от этих слов… Все они насквозь лживы. Когда-нибудь ты ответишь за свою ложь Линда, и передо мной, и перед своим отцом… А пока…

— Ну ладно! — Я успокаивающе опустила руки. — Конечно, ты настоящая дочь своего отца. Пойдем уже, ведь я действительно спешу.

Весь остальной путь, к палате Алисы мы проделали молча. Линда по-прежнему шагала впереди меня, на вид — вновь спокойная, внутренне — безумно напряженная. Я чуяла ее напряжение носом, и переведя зрение на несколько секунд в инфракрасный диапазон, отметила с удовлетворением, насколько быстро колотится ее сердце. Бойся, моя дорогая, бойся… Пусть страх гложет тебя изнутри, пусть подтачивает твою выдержку… Я бы не удивилась даже, если б ты попыталась сейчас убить меня. Да только духу у тебя, милая, не хватит. А уж если вдруг хватит каким-то чудом, то тебе все равно со мной не сладить…

Вот и нужная палата, вторая с конца… Линда вошла первой, а я сразу же за ней.

— Девочка увлекалась рисованием… — Отметила я, разглядывая многочисленные альбомные листы расклеенные по стенам.

— Да, она любила рисовать. — Подтвердила дочка Григоровича подходя к книжной полке.

— Красиво… — Вымолвила я, и не покривила душой… Рисунки действительно были замечательными, не то что дурацкие абстрактные картины в кабинете Линды. Нет… Здесь чувствовалась жизнь, сила и молодость, в каждом штрихе. Алиса рисовала ярко и точно, людей, события и пейзажи…