Пляски демонов
Шрифт:
Вынужден покаяться. После того, как узнал, где в ампулах сладкое, а где острое — вливал их содержимое в водный источник из растопленного льда, без всякой имитации и конферанса с переодеванием. Совершал эти поступки, особенно не таясь, говоря окружающим соглядатаям, что я тем самым обеззараживаю воду.
А себе говорил, сквозь внутренний лай сидящего во мне антипода:
— Ты — жалок, гнусен и безобразен. А если бы там (ох, уж эти сослагательные наклонения) и в самом деле была отрава?
Но мне было, что ему ответить, в
После того, как меня обстреляли и я чудом остался жив — успел прыгнуть в воду, а стрелок видно подумал, что смертельно попал в тело. После этого последний раз «провел» аэрацию воды тремя усиленными дозами.
Загрузили главный ящик в вертушку и улетели от греха подальше. Мохнатя рожа со свиным рылом и запахом серы из неё, была весьма довольна всем происходящим.
Отдали «чехам» за большие миллионы оставшиеся ампулы они были весьма довольны и отправились творить зло.
Трагическое поколение. Состояние временного дискомфорта в виде разных пятилеток и войн, с разнузданной коллективизацией и гулаговской индустриализацией воспринимается, как постоянное преодоление трудностей и высшее благо. Кто-то потирает руки.
Нельзя позволять ситуации овладевать собой, желательно менять вектор притязаний. Дельта-Л знает и любит представителей человеческих особей, которым, чтобы судьба не дала, какой бы не предоставила шанс, им все одно плохо… Нытики, без обобщений и прикрас, это они гробят вокруг себя все живое, оставляя мертвящий фон и выжженное поле.
Если каждый свой шаг принимать, как поражение — это катастрофа. А если лишь, как следующий шаг к достижению очередной цели, то позитивный настрой и розы без шипов вытянут на любые вершины.
Товарищ! Для включения компенсаторских механизмов пройди технику безопасности.
ГЛАВА 40 Гусаров. Прибытие на Голомятный. Встреча с медведем
Выгрузились из вертушки. Десантировались на льдину. Собрал волю в кулак, а лицо в капюшон и начал вспоминать недавние переживания, обиды и проблемы из-за которых готов был сгрызть себе ногти вместе с пальцами. Прибыв сюда, на край преисподней, от всех обид ничего кроме иронии не осталось. Спросите про ощущения? Отвечу не таясь — это примерно то же самое, что тебя сунули в домну с чугуном, только с обратным знаком.
Сейчас все проблемы сводились к простой и незамысловатой модели поведения: следует двигаться в сторону базы, постараться в момент привалов не замёрзнуть и заставить себя выкарабкаться из сугроба, если туда засосёт. Также необходимо смотреть под ноги и постараться не провалиться в полынью или трещину. Купание при минус сорока, особям людского рода — противопоказано.
— Чё-то мне, биёмать, горло запершило… Полоскать надо. — Это были первые мурановские слова, которые я от него услышал, после того, как пузатая винтокрылая птица, беременная огромным количеством разнообразных грузов, разрешилась от бремени и мы благополучно ступили обеими ногами на твёрдую землю.
— Горло, говорю, болит, — с нажимом произнес Жорик, намекая
Пока он, постоянно затягиваясь сигареткой, говорил, ветерок усилился. До будки цубика, где располагались гостеприимные административные службы острова, по прямой, было метров сто пятьдесят — двести.
После страдалец взял командование на себя сообщив, что прослужил здесь три года, познал многое и вообще за время службы, на материке ему засчитали год за три, как за участие в боевых действиях и поэтому на пенсию он в двадцать девять лет не пошел, а продолжал служить, т. к. в армии хорошо, там кормят по норме.
Растолкали с двух сторон спящего стоя Федю и демократично проголосовали: идти ли в сторону, заблудиться, замерзнуть и не выпить спирта, который мы тащили через всю страну или прямиком в коммуну, сдать им на постой Жорку, чтобы не дурил ни себе, ни людям головы.
Два к одному, квалифицированным большинством голосов, реальность и прагматизм торжествовали. Повели Жорика в коммуну под гордо замерзшим и разлохматившимся знаменем. Мулька — так на оперативном языке называют легендированное внедрение агента без прикрытия в разные группы, заключалась в том, что мы привезли пациента для разоблачения его антиалкогольной сущности лечения от никотиновой и наркотической зависимости.
Пока дошли до точки, держась за всюду растянутые веревки, дважды останавливались и делали привал. Силы постоянно были на исходе, ноги отказывались слушать команды мозга, а спина не хотела тащить такой нужный и полезный людям груз. Поэтому эти четыреста окружных метров, преодолевали на пределе человеческих возможностей.
Как сейчас помню, бывало, остановимся в пути, спиной прислонимся к сугробу, дернем по «пластмассовому микрику» спирта и дальше, сквозь философские условности человеческого бытия, частокол стереотипов, мороз и непогоду.
Зрительный контакт в пути устанавливался всё хуже. Ко всему прочему, Жорик, как местный абориген и знаток загадок севера, напуганный собственным цыганским голосом без сопровождения баяна, зато с вороватыми ухмылками объяснил нам, что оправляться в пути нельзя, головой в сугроб прыгать нельзя, желтый снег есть также нельзя, это вам не Москва.
Белый медведь запахи чует почти за тридцать километров, а воображение у него вообще безграничное и от этого не у него, а у нас может возникать сердцебиение, гипертония и другие человеческие слабости. Разыграются у мишутки его фантазии, и подумается ему, что запах человеческих выделений это протухший тюлень, и все, не отобьёшься от назойливых приставаний и предложений побыть полдником.
Федюнька — святая простота, после таких речей поёжился и с испугом ухватил меня за руку. Мне оставалось только фальшиво и наигранно расхохотаться. После неудавшегося веселья, просить Жорку, как будущего золотушного и неудачно обрезанного иудея, вести нас к теплу и свету, без вырывания по примеру легендарного Данко из своей груди сердца и без страшилок.
— Если Федя, как впечатлительный малый, потеряет сознание, а ему после контузии это раз плюнуть, — я вопросительно посмотрел на Федора, — Так?