Пляж

Гарленд Алекс

— Итак, нам опять повезло. Интересно, сколько еще так будет продолжаться?

— Гм… Кстати, я принес еще травки.

— Еще? Ричард, ты… — Джед покачал головой. — Она скоро у нас из ушей полезет. А ты каждый день приносишь еще и еще.

— Люди сейчас много курят.

— Да тут нужны все хиппи Гоа, чтобы выкурить ее. Кроме того, если ты соберешь слишком много, охранники могут заметить.

Я кивнул. Подобная мысль приходила мне в голову, но в ином преломлении. Я надеялся, что мои регулярные набеги поставят стражей на уши. Так легко удавалось обводить их вокруг пальца,

что вы бы поневоле задумались, а зачем они вообще здесь.

— Как дела у Христо? — спросил я, меняя тему разговора. — Есть какие-нибудь изменения?

Джед потер глаза:

— Да. Ему становится все хуже.

— Он бредит?

— Нет, просто он страдает от боли. Когда бодрствует… Большую часть времени он лежит без сознания, и у него очень сильный жар. Трудно сказать что-то определенное без градусника, но я уверен, что со вчерашнего дня температура у него подскочила… По правде говоря… — Джед понизил голос, — я за него очень беспокоюсь.

Я нахмурился. По-моему, с Христе было все в порядке. Увидев его на следующее утро, я даже испытал легкую досаду из-за незначительности ран шведа. Помимо раны на руке, которую я по ошибке принял за рот, у него остался большой синяк на животе в том месте, куда его ударила акула. Травмы оказались настолько легкими, что в тот день он уже ходил по лагерю, пытаясь разыскать Карла. Свалился Христо лишь на следующий день, по нашему мнению, в результате стресса или последствий отравления кальмаром.

— Я хочу сказать, — продолжал Джед, — что синяк должен уменьшаться, так ведь?

— Джед, ты настоящий врач.

— Никакой я не врач.

Я наклонился, чтобы взглянуть на синяк:

— Сейчас он чернее, чем раньше. Не такой багровый. По-моему, он проходит.

— Ты уверен?

— Нет-нет. — Какое-то мгновение я собирался с мыслями. — Я уверен, что он чувствует себя плохо из-за отравления кальмаром. У Джессе тоже все еще схватывает живот.

— Ага.

— И у Багза тоже… к сожалению, — добавил я, подмигнув. Джед не заметил этого или просто проигнорировал. — Ну, я пойду поищу, чем бы немного подкрепиться, и посмотрю, где Франсуаза и остальные.

— О'кей. Сигаретку не оставишь? Приходи попозже. Ко мне никто не приходит, кроме тебя и Грязнули. Думаю, им не хочется смотреть на Христо… Притворяются, наверное, что ничего не случилось.

— Это нелегкое дело, — ответил я, бросая ему пачку. — Стен по-прежнему лежит в спальном мешке за домом. Как раз за стеной от меня; запах даже сквозь стену чувствуется.

Джед посмотрел на меня. Он, несомненно, хотел что-то сказать, поэтому я кивнул, как бы ободряя его, но он лишь вздохнул.

— Завтра утром, — произнес он печально. — Сэл сказала, что ей не удалось заставить Карла вернуться в лагерь, поэтому похороны состоятся завтра утром.

Разногласия

Сэл сидела на своем обычном месте у входа в дом, и отправиться на пляж, не встретившись с ней, было невозможно. Разве что обходить вкруговую, через Хайберский проход. Но когда я вылез из палатки-больницы, то, к своему облегчению, увидел, что Сэл куда-то ушла. Наверное, в центр площадки, поговорить с Багзом. Я мог бы, повернув

голову, проверить, так ли это, но мне не хотелось смотреть в направлении врага, поэтому я сделал такое допущение. Моя ошибка. Надо было сначала убедиться. Как и в случае с Кэсси, меня засекли, когда я был уверен, что вышел за пределы опасной зоны, — в данном случае, миновал дом и уже собирался ступить на тропинку, ведущую с площадки на пляж.

— Ричард, — окликнул меня жесткий голос.

Сэл стояла, наполовину скрытая росшим у тропинки кустарником. Без сомнения, она пряталась там, подстерегая меня.

— Ты пряталась, — выпалил я правду от удивления.

— Да, Ричард, ты абсолютно прав. — Она выступила вперед, изящно раздвинув пухлой рукой папоротники. — Хотела избавить тебя от необходимости прибегать к какому-нибудь из твоих нехитрых приемов уклонения от наших встреч.

— Уклонения? Я не укло…

— Уклоняешься.

— Да нет же.

— Перестань, Ричард.

Она в третий раз назвала меня по имени, поэтому я понял, что у нее ко мне есть какое-то дело. Я бросил притворяться и теперь лишь слабо ухмылялся.

— Убери с лица эту глупую улыбку, — сказала она. — Знаешь ли ты, сколько хлопот ты мне доставляешь?

— Извини, Сэл.

— Извинение не решит проблемы. Ты просто настоящая головная боль. Какие ты получил инструкции?

— Очень простые, Сэл.

— Очень простые, однако ты уже забыл их.

— Нет, я…

— Ну-ка, повтори их.

— Инструкции?

— Да.

Я приложил некоторые усилия, чтобы не напоминать тоном дерзкого школьника.

— Пока Джед присматривает за Христо, я — ответственный за то, чтобы держать тебя в курсе насчет… — я запнулся, и моя шея похолодела. Я чуть было не назвал имен Зефа и Сэмми.

— Насчет? — переспросила Сэл.

— Наших возможных гостей.

— Совершенно верно. Теперь ты, наверное, сможешь объяснить мне, почему ты считаешь это пустяковое задание таким трудным.

— Сегодня просто не о чем рассказывать. Ничего нового, то же, что и всегда…

— Неправда. — Сэл ткнула в меня пальцем. Я видел, как у нее под мышкой неприятно задвигались жировые складки. — Неправда, неправда, неправда. Если рассказывать не о чем, я хочу знать об этом. Иначе я буду волноваться, а у меня и так достаточно поводов для беспокойства, поэтому незачем усугублять мое положение. Ясно?

— Да.

— Хорошо. — Она опустила палец и вздохнула, чтобы собраться с мыслями. — Не хочется тебя ругать, но я просто не могу сейчас заниматься еще какими-то проблемами. Настроения… настроения в лагере плохие.

— Прорвемся.

— Я знаю, что прорвемся, Ричард, — отрывисто ответила она. — Я не сомневаюсь. Но чтобы быть до конца уверенной, мне хотелось бы, чтобы ты передал всем своим друзьям мое сообщение.

— Конечно.

— Да. Я хочу, чтобы ты сказал им, что последние три дня, по понятным причинам, я мирилась с этим абсурдным расколом в лагере.

Я сделал довольно глупую попытку притвориться невинным:

— С расколом?

— С расколом! Одна половина лагеря не разговаривает с другой! Одни угрожают проткнуть острогами глотку другим!