Пляжный клуб
Шрифт:
В аэропорту она обыскала все. Заглянула в женский туалет, в магазин сувениров, в ресторан. Сесили нигде не было. Тогда Тереза стала методично просматривать местные рейсы. Когда она спросила на стойке регистрации, не садилась ли на Нью-Йорк молоденькая девушка с рыжими волосами, сотрудница авиакомпании бойко подхватила тему, словно только того и дожидалась:
– А вы, должно быть, ее мать? У вас одинаковые волосы. Вы прямо как близняшки! Вам, наверное, все так говорят?
– Так значит, она села на самолет, – пробормотала Тереза. – Отлично. Во сколько?
Девушка
– Полетела первым рейсом. В шесть ноль пять. Я помню, было очень рано.
– До Нью-Йорка?
Девушка энергично кивнула.
– Спасибо, вы меня очень выручили, – поблагодарила Тереза.
– А куда она полетела? Ей в какой конец?
Конец… Тереза сглотнула.
– В Бразилию, – ответила она.
В ресторане Тереза заказала завтрак. Поедая яичницу, она размышляла о том, о чем рано или поздно приходится размышлять любой матери. «Сесть на самолет и помчаться следом – или отпустить на все четыре стороны?» Сколько раз она давала советы людям наподобие Лео Керна, помогала разобраться в наболевшем. «Нет, Лео. Я все напридумывала. Нет на свете руководства для успешных родителей». Вспомнилось, какой была дочурка в полтора года, как она ковыляла по песку и падала. Потом в тринадцать лет, в ночь первого поцелуя. Девчонка забралась к матери на постель и выложила ей все без утайки. Они были тогда очень близки, неразлейвода. А теперь, какие-то два часа, и между ними – пропасть. Где ж теперь ее кровиночка? В другой стране, спит с черным принцем.
За окнами готовился к взлету небольшой самолет. Завращались пропеллеры, что-то дрогнуло, и самолет покатился, набирая скорость, задрал нос и воспарил. Есть много образов, передающих ощущение детства, и один из них – вон там, за окошком. Что оставалось Терезе? Ничего. Разве что представлять, как где-то далеко-далеко Сесили тоже парит над землей.
– Ты что, дурачишь меня? – воскликнул Билл. Они стояли наверху в гостиной, и, насколько могла судить Тереза, миссис Хесситер за это время даже не шелохнулась. Билл помахал письмом в воздухе. Его лицо налилось краской, а еще недавно чуть тронутые сединой волосы все больше наливались белизной. Он старился на глазах.
– У тебя больное сердце, – напомнила Тереза. – Умоляю. Я не хочу еще и тебя потерять.
– А что это ты такая спокойная? – спросил он. В глазах блеснуло подозрение. – Ты все знала, да? Конечно, она ж вся в тебя. Яблоко от яблоньки. Эта мерзавка все тебе рассказала, и ты позволила ей уйти!
– Неправда, – проговорила Тереза. Ею и впрямь овладело какое-то непостижимое спокойствие, как будто ее опоили снотворным или наркотиком. «Люблю тебя всю, без остатка». Тереза никогда ничего не скрывала от мужа, но тот альбом она показывать не стала. – Да я понятия не имела! Я только что ездила в аэропорт, надеялась остановить ее.
Билл бросил взгляд на часы.
– Собирайся, мы едем. Она еще не вылетела из Нью-Йорка. Международные рейсы отправляются ночью. У нас целый день впереди. Да я этот чертов аэропорт наизнанку выверну!
– Это ты про рейсы запад – восток, –
Она понятия не имела, что несет, и даже не поняла, откуда взялась у нее эта мысль.
– Поедем так или иначе, – настаивал Билл. – Мы что же, совсем безответственные? Я уверен, она ждет, когда мы появимся.
– Билл, иди сюда и присядь.
Тереза подвела его к кушетке, и он уныло сел, сложив руки на коленях. И вдруг с неожиданной силой внезапно вскочил.
– Некогда нам рассиживаться!
– Мы не полетим в Нью-Йорк, – сказала Тереза.
– Сесили нас ждет, – настаивал Билл. – Наверняка медлит у выхода, все время оглядывается в надежде, что мы появимся… В восемнадцать лет подобные вещи так просто с рук не сходят.
– Сейчас у нее на уме лишь один человек, – печально проговорила Тереза. – И это не ты и не я.
– Я даже думать не могу об этом мальчишке! – рассердился Билл. – Если я о нем буду думать, то лишусь рассудка.
– У нее своя жизнь, Билл.
– Да вы сговорились, – простонал он.
– Нет, я просто…
Как объяснишь ему это чувство? Терезу беспокоило то, что при виде Габриеля ее охватило приятное волнение. Такого она от себя не ожидала. Ее дочь – живой человек, у нее своя жизнь. Когда Тереза покинула отчий дом, с ней произошло много удивительного, и в результате она оказалась здесь, на острове.
– Я думала, ее отъезд меня прикончит. А вот нет, пережила. Как видно, само ожидание было гораздо хуже. Она уехала, Билл. Все. Нам больше не надо волноваться, как ее удержать. В каком-то смысле мы свободны.
– Да ты лишилась рассудка, – ответил он. – Дорогая моя, она ведь не в летний лагерь поехала. И не в колледж. И ни в какое другое место, где относительно безопасно и где мы могли бы держать ее под присмотром. Нет! Она улетела в Бразилию, чтобы спать там с парнем, о котором мы не имеем ни малейшего представления!
– Я немного не про то. Просто я знаю, что она вернется, – сказала Тереза. – В отличие от В. Т. Сесили вернется.
Билл рухнул на диван.
– О боже, – выдохнул он.
Вдруг с лестницы послышались шаги, и в гостиной возникла миссис Хесситер. Она выжидающе смотрела на Терезу.
– Завтрак в вестибюле отеля, – сказала Тереза. – За наш счет, все бесплатно. Отправляйтесь туда и кушайте сколько захотите.
– Я уже позавтракала, – проговорила гостья. – Мне нужно вам кое-что сообщить.
Так значит, она их услышала.
– Миссис Хесситер, у нас тут семейный разговор, – сказала Тереза. – И мы, наверное, шумим. Вы простите.
– Ничего страшного, – пробормотала та и добавила, взглянув на свои руки: – Я тоже мать и все понимаю.
У Терезы возникло недоброе предчувствие.
– Вы общались с моей дочерью? Видели ее прошлой ночью?
Водянистые глаза миссис Хесситер искали встречи с глазами Терезы, потом с глазами Билла. Но едва она успела открыть рот, как Билл направил на нее указующий перст и резким тоном спросил: