Плыть против течения
Шрифт:
Я уловила свое отражение в окне, пока мыла тарелки. Отражение было искажено капельками от пара и толстым стеклом. От этого мои щеки были круглее, и на миг на меня посмотрела моя мать.
Я испуганно брызнула на окно. Струйки воды потекли, стирая картинку. Я сняла шарф с головы, убрала его в карман, запустила пальцы в волосы, чтобы вернуть им привычный объем. В этот раз в отражении я увидела только себя.
Прислонившись бедрами к краю рукомойника, я склонилась, открыла окно, чтобы выпустить пар. В комнату проник туман
Я снова склонилась, закрыла окно на засов, а потом закрыла ставни. Я заварила чай, взяла две чашки одной рукой и свечу другой, задула остальные свечи.
— Говоришь, ты заменила невод? — спросил отец, когда я вошла. Он тихо поблагодарил, когда я поставила его чай.
— Да. О, и уровень воды снова опустился. Еще пять дюймов со вчера. Так низко, что мелководье начинает высыхать, — я сделала паузу. — Думаю, уровень опустился, пока мы были там, еще сильнее. На дюйм точно. Я видела по колышкам.
Он отчасти обернулся, лампа на столе озарила его строгий профиль.
— Ты упомянула это мальчишке Россу?
— Не пришлось. Он сам заметил.
Отец полностью повернулся ко мне.
— Он может рассказать об этом Жилю Стюарту? — он оскалился, произнося имя хозяина мельницы, словно оно было ядом.
— Конечно, нет. Но Жиль все равно узнает, ведь ты ему напишешь, — сказала я. Он молчал, и я спросила. — Па, ты написал отчет? Потому что Жиль планирует расширить мельницу. Ему нужно узнать, что он не может. Озеро не выдержит то, сколько он будет забирать воды.
Он поджал губы и ответил:
— Еще не написал. Пока что.
— Но…
— Я сказал, пока — нет, — прогремел он. — Думаешь, я не знаю свою работу? Я не хочу, чтобы они прибыли сюда, если нет необходимости. Хуже будет, если Жиль поймет, что мельница не сможет и дальше работать день и ночь без проблем.
Он отпустил меня, повернувшись к столу, и я поспешила в свою комнату, ругая себя по пути. Я нарушила сразу все пять правил. Я была глупой. Я почти выбралась отсюда, так зачем решила рисковать собой сейчас?
Я закрыла дверь своей спальни, опустила чай и свечу на стульчик у своей кровати и легла. Отец был прав в одном — из-за жадности Жиля Стюарта так быстро падал уровень воды. Он всю зиму увеличивал расход мельницы, и это он хотел расшириться и построить еще одну вышку. Из-за Жиля воды убывало больше, чем успевало пополниться. Он ведь мог это понять? Он должен был знать, что озеро не бесконечное.
Я остановила себя. Я не должна была переживать из-за этого. Я уеду раньше, чем это станет важным. Это было не мое дело, не моя проблема. Мои проблемы лежали в милях отсюда, в Турсо. Это должно было занимать все мои мысли. То, как я построю новую жизнь.
Я
Может, даже…
Крик женщины снаружи разбил мои фантазии.
Я чуть не сбила чай, спеша встать, ножик оказался в моей руке раньше, чем я оказалась на ногах. Это был лух. Не женщина. Они звучали похоже.
Я добралась до двери спальни, и отец прошел мимо с ружьем в руке. Он запихивал в него снаряды по пути, закрыл его взмахом запястья.
Он повернулся ко мне, двигая предохранитель.
— Оставайся тут.
И он ушел в ночь.
Я поспешила к окну, но отражение комнаты не давало мне увидеть, что снаружи. Я потушила свечу, но даже так видела лишь на несколько футов вперед из-за тумана. Не было видно ни отца, ни кота. Я задержала дыхание, замерла, ждала.
Крик раздался снова, сзади, со стороны курятника.
Сжимая нож, я выбежала из комнаты, держась как можно ближе к стене, пока двигалась по коридору к кухне. Я открыла ставни и прислушалась.
Было тихо, но мою шею покалывало, словно за мной следили.
Что-то врезалось в дверь дома, и я закричала. А потом побежала туда, подняла руку, крепко сжимая нож…
Она распахнулась, и я успела остановить себя, не пронзив отца.
Его лицо было пустым, глаза ничего не видели, он не замечал, как близко был к тому, чтобы стать чехлом для моего ножа. Я опустила его, сердце гремело как тысяча бегущих лошадей, но он молчал, смотрел на меня — сквозь меня. Он вообще не замечал нож в моей руке.
Моя кровь похолодела.
— Папа? — я не звала его так с детства. Мой голос был высоким, как у ребенка.
Наконец, он посмотрел на меня.
— Убери это, — он хмуро посмотрел на нож. Я закрыла его и сунула в карман.
— Ты попал по нему? — спросила я, но уже знала ответ, потому что не слышала выстрела. — Хочешь вернуться и посмотреть? — предложила я. — Я могу пойти…
— Нет! — рявкнул он, глаза пылали. — Ты остаешься дома, слышишь меня? И держись подальше от окон. Ты меня понимаешь, Альва?
Я уставилась на него, страх приковал меня к месту, обездвижил язык.
— Ты меня слышишь? — сказал он, сжимая мои плечи и тряся так, что зубы застучали. — Ты не покинешь эти стены без моего разрешения.
Я смогла кивнуть, и он отпустил меня.
Больше ничего не сказав, он ушел прочь, вернулся в свой кабинет и закрыл дверь.
Я оставалась на месте, все внутри стало жидким. Я боялась двигаться. Я не знала, потеряю сознание, или меня стошнит, или я заплачу. И я ничего не делала, пока не убедилась, что могу двигаться, не теряя контроль. А потом я вернулась в свою комнату, закрыла дверь, замерла посреди комнаты, считая удары сердца. Я считала себя готовой к этому. Но оказалась совсем не готова. Я даже не пыталась себя защитить.