Плюс пятнадцать ради успеха
Шрифт:
— Я это переживу, — отмахнулся мужчина, — если ты скажешь, что задержка себя оправдала и ты довольна мужем.
Лера поправила волосы, хитро взглянула на Ковальских и растянулась в улыбке, счастливой до неприличия.
— Отлично, рад убедиться, что, выбирая тебе мужа, мы не ошиблись, — усмехнувшись, Ковальских осторожно прислонил ладонь к плоскому животу девушки. — Как тут мой пока безымянный Пушок?
— Поживает, — растроганно улыбнулась Лера.
— Ты подумала на счет имени, которое я придумал?
— Матеуш! — Она с трудом удержалась от хохота. — Мой ребенок
Давай уже сосредоточимся на работе!
— Так бы и сказала, что имя тебе не понравилось, — вздохнул Ковальских. — Ничего, я постараюсь и придумаю новое.
Еще раз вздохнув, чтобы все слышали, как он расстроен таким поворотом дел, мужчина обернулся, весело подмигнул мне и вышел из приемной.
— Ева… — едва мы остались одни, моя начальница подошла ко мне, остановилась у стола, подождала, пока я наберусь смелости, отвлекусь от работы и взгляну на нее, и с улыбкой предложила: — Как ты смотришь на то, чтобы улучшить день чашечкой кофе?
— Положительно, — осторожно ответила я.
— Спасибо! — расцвела Лера улыбкой. — Муж взял с меня слово, что от кофе я теперь буду воздерживаться, но без запаха этих зерен я просто не выдержу! А заодно и поговорим, ты не против?
Я кивнула, стараясь не выдать своего напряжения. Впрочем, уверена, что Лера его заметила. Но пока я орудовала у кофеварки, она куда-то звонила и заказывала фреш, была весела и беспечна, и не было похоже на то, что она готовится меня поучать. Или расспрашивать про Матеуша. И вообще, за те пять минут, что она мне дала отдышаться после ухода Ковальских, я пришла в себя и поняла, что никакого допроса и поучений не будет. Моя начальница не из тех, кто лезет в чужую жизнь.
Так и вышло. Когда незнакомый молодой человек принес Лере фреш, мы разместились с удобством в ее кабинете, и она стала рассказывать о себе. Не в виде резюме или автобиографии, а так — несколько фраз о том, что не так давно она была довольно пухлой, потому что себя запустила, несколько фраз о том, как начала с этим бороться, потому что хотела вернуться к прежней себе. Гораздо больше и с чувством — о том, как ее муж Савелий однажды принял решение и настойчиво вошел в ее жизнь. И много, очень много и с улыбкой, или со смехом — о двоюродном брате, Матеуше, который не только сыграл важную роль в том, чтобы влюбленные воссоединились, но и вообще часто втягивал Леру в какие-то истории. Даже в детстве… И в юности… И вообще…
А я слушала и тоже улыбалась или смеялась: уж очень были забавными эти рассказы. И еще, они раскрывали Матеуша.
— Почему вы стараетесь, чтобы мне понравился ваш брат? — не выдержала, все же спросила я.
— Он тебе и без меня уже нравится, — улыбнулась Лера. — Я просто поделилась воспоминаниями. Ну что, теперь поработаем?
С начальством не спорят, даже с улыбчивым. Я вернулась в приемную, открыла блокнот, взглянула на таблицу, которую начала делать…
Работать ни капельки не хотелось, я то и дело посматривала на двери, даже когда никто не входил. А потом заставила себя — надо работать, надо, мне еще отцу долг возвращать…
Мысли соскочили с Матеуша
Смутные предчувствия обернулись коконом в районе груди и, как я ни старалась, рассеиваться не хотели.
— Эй, совесть моя, голодом замученная! — в приемную заглянула Лариса в нарядном платье и покрутилась передо мной, чтобы я оценила и наряд, и очередную пару босоножек. — Тебя отпрашивать у руководства или поесть и так разрешат?
— Поесть… — вяло отозвалась я.
— Пойдем-пойдем, — уже тише настаивала подруга. — Пойдем — будет интересно.
— В кафе что, появился новый сорт пирожных?
— Это было бы вкусно, а не интересно. Эх, совсем ты отвыкла от меня с этой работой, уже в определениях путаешься. Все, выходи, а то вынесу тебя вместе с креслом. Ты знаешь мою слабость к удобным сиденьям.
Рассмеявшись, я без проблем отпросилась у Леры. Более того, узнав, который час, она выбежала из кабинета вперед меня — оказывается, у бизнес-центра ее поджидал муж, который утром грозился кормить и баловать, если она про обеденный перерыв не забудет.
— Ну? — выйдя из приемной к подруге, я осмотрелась.
— Пойдем — чего ждешь? — усмехнулась она. — Здесь ничего интересного не будет.
— Точно, — буркнула я, не заметив знакомой высокой фигуры, и направилась следом за подругой к лифтам.
Мимо проходили сотрудники компании — с натянутыми улыбками, с вежливыми приветствиями, с обязательным обращением ко мне по имени. Я угрюмо кивала, зная, что это не по велению сердца, а по распоряжению эс-мски. Лариса смотрела на них круглыми глазами и поначалу отвечала вместо меня, а потом махнула рукой на все это дело:
— Да ну их, какие-то странные! Я думала, у нас на первом этаже и на паркинге бедлам, но смотрю я: чем выше к небу, тем люди блаженней. Облака, что ли, на маковку давят?
Я рассмеялась, и на душе стало чуточку легче.
Все еще хихикая, мы вошли с подругой в лифт руководства, игнорируя град неестественных улыбок и ядовитых повторных приветствий, спустились вниз, но когда я направилась к кафе, Лариса меня удержала.
— Наши хлюпики все за едой разбежались. Хочешь посмотреть, как у нас там со съемками? Там такое отгрохали!
— Конечно, хочу!
Мы с Ларисой пересекли весь холл, свернули за угол, несколько раз петляли коридором, а потом она толкнула массивную дверь и, пропустив меня вперед, таинственным шепотом поделилась:
— Я, когда это увидела… Ева, это такая красота неимоверная! Сейчас покажу… просто в рекламе, даже несмотря на талант Калинского, это вряд ли удастся передать!
Она говорила шепотом и шла на цыпочках, не стуча каблуками. И я, заразившись ее поведением, так же едва слышно хихикала. Это было так загадочно, к тому же волна адреналина на какое-то время смыла предчувствия — держась за руки, мы с подругой крались к железной двери, за которой и было обещанное «неимоверное». А потом она тихонько толкнула дверь, вновь пропуская меня, и кивнула вправо, следя за моей реакцией.