Плюшевые мишки не умирают
Шрифт:
– И чем я могу тебе помочь?
– Отомстить, – ответила Хваён с усмешкой. – Я сопру деньги у сволочи Ёнчжина – того, кто меня продал. И ты мне нужен.
«Ты мне нужен». Трясясь в рюкзаке Хваён, Тоха смаковал эти три слова. Он поднес лапу к мягкой груди: казалось, сердце, которого у него даже не было, совершило кульбит. Парень вспомнил о недавнем прошлом и снова повторил про себя эти слова:
– Ты мне нужен.
Первый раз Тоха встретил Хваён весной, когда ему было четырнадцать и он только-только пошел в среднюю школу. Во вторник, за две недели до промежуточных экзаменов в первом семестре, желая скрыться от обеденной суматохи, он бродил вокруг школы в поисках места, где можно было бы тихонько позаниматься. Он вышел из главного шестиэтажного корпуса и обошел спортивную площадку, дворик и даже спортзал,
Однако мальчик привык к такого рода вещам.
С булочкой из магазинчика в одной руке и со словарными карточками в другой Тоха подошел к пристройке. В трехэтажном здании со стенами из красного кирпича располагались биолаборатория, класс физических экспериментов, кабинет геонаук и другие помещения, которыми больше не пользовались. Оно казалось абсолютно другим миром – настолько тихо там было. Осмотрев первый этаж, Тоха в поисках не слишком темного, страшного и заметного пространства поднялся на второй, а следом и на третий этаж. В итоге он добрался до двери, что вела на крышу. В главном здании тщательно следили за проходами – дверь на крышу пристройки легко поддалась, будто ждала, что кто-то придет. Запах только что расцветшей спиреи кружил в воздухе вместе с весенним ветром. Тоха сделал шаг на крышу. Некто сидел, прижавшись спиной к резервуару для воды.
Наспех собранные волосы и неотглаженная форма. Бледные губы и тонкие запястья. А еще полный плюшевых медведей полиэтиленовый пакет.
Тоха подумал, что Хваён – призрак. «Снова у меня галлюцинации», – пробормотал он про себя и непринужденно сел рядом. Призраки, если не обращать на них внимания, обычно чуть позанимаются своими делами и тут же исчезают. Но Хваён к их числу не принадлежала, а потому возникший из ниоткуда и посчитавший ее призраком Тоха вызвал у нее недоумение. Девочка приблизилась к нему, когда тот, разложив свои карточки со словами, откусил от булочки с шоколадным заварным кремом, и заявила:
– Я не галлюцинация.
Такими были ее первые слова. Озадаченный Тоха спросил в ответ:
– Тогда что ты такое?
Хваён пришивала глаз медведю и, воткнув иголку в игрушку, спокойно произнесла:
– Божество, что дарит жизнь плюшевым мишкам, кто ж еще?
Снова подул ветер. Их обоих накрыл аромат множества цветов, распустившихся в апреле. Спиреи, вишни, форзиции, рододендрона… Внезапно в голову Тоха пришла мысль о том, что он, возможно, влюбился в этот запах весны. Хваён вернулась на место и возобновила работу. Достала одного из безглазых медведей, которыми был забит огромный пакет, и прикрепила к нему блестящий зрачок. Ее худые длинные пальцы, двигаясь в определенном ритме, работали иголкой, чем сильно напоминали движения руководящего оркестром дирижера. Тоха с осторожностью задал вопрос. Ради приличия все-таки нужно было получить разрешение у полтергейста, что занял это место раньше него.
– Меня зовут Хан Тоха. Ничего, если я буду тут во время обеда учить слова?
Хваён прикрыла лицо плюшевым мишкой и, подражая голосу его мультяшной версии, ответила:
– Я первая застолбила это место, но ты вроде бы не собираешься меня бесить, так что так и быть – разрешу тебе.
– Спасибо.
В глазах Тоха отразились три слога на прикрепленном к жилетке бейджике. С того дня они встречались на крыше каждый обеденный перерыв. И занимались одним и тем же. Хваён пришивала глаза игрушкам, а Тоха заучивал слова. Они даже не разговаривали, только изредка обменивались взглядами. А потом однажды в животе Хваён послышалось громкое урчание, и они разделили обед на двоих. В тот день столовая не работала – сломался водопровод. На другой день Хваён уже клеила пластырь на ранку Тоха, которую оставила брошенная Юнхёком книга. На розовом пластыре, само собой, красовались медведи. Мальчика поразило, что она налепила его безо всякой мази, но боль чудесным образом все равно отступила.
В то время Юнхёк каждый вечер заставлял его писать тесты на знание английской лексики и математики. Если сын ошибался более чем в трех вопросах, в него летела книга, а ошибочное задание снова появлялось в тесте
До экзамена оставалось два дня. Тоха пристально вглядывался в слово, в котором уже два раза ошибся. Nevertheless. Странным образом оно никак не хотело запоминаться. «Это часто употребляемое наречие [17] , конечно же, оно появится в тесте», – казалось мальчику. Беспокойный от нарастающей тревоги мозг лишь сильнее отталкивал слово. Хваён обратилась к Тоха с розовым пластырем на лбу – он выглядел так, словно был готов тут же разрыдаться:
– У тебя такое лицо, будто ты сейчас умрешь.
17
В английском языке слово nevertheless является союзным наречием, в то время как его русские аналоги, как правило, выступают в роли союзов («тем не менее», «однако», «впрочем», «все же», «все-таки», «а ведь»), предлогов («несмотря на»), частиц («тем не менее», «все-таки», «все равно») или вводных словосочетаний («как бы то ни было»).
– Я никак не могу запомнить слово. Если ошибусь третий раз, могу реально умереть.
Девочка взглянула на карточки со словами, после чего развернулась и достала одного из плюшевых медведей. Вместе с иголкой и ниткой из швейного набора. Тоха в полном недоумении взял предметы в руки и поднял взгляд на Хваён.
– Я научу тебя пришивать глаза. В этом деле требуется полностью очистить разум. И я не пытаюсь нагрузить тебя работой, если что.
Затем девочка уселась рядом и объяснила, как работать с иголкой:
– Вставляешь нитку в иголку, протыкаешь медвежью мордочку. Делаешь один стежок, затягиваешь нитку, снова просовываешь иголку сквозь дырочку в глазу и делаешь узелок. Да, вот так. Ты вдохнул жизнь в этого мишку. Разве не здорово?
– Но это же просто игрушка. Он же не двигается, он неживой.
– А откуда ты знаешь, живой он или нет?
– Что за детский сад?
– А мне нравится. И тебе. По лицу видно.
Хваён была права. За те две минуты, что Тоха пришивал медведю глаз, он испытал странное чувство удовлетворения. Вот каково это – с помощью иголки с ниткой сделать чье-то существование полноценным. Чувство, которое возникает, когда тянешь за иголку и тонкая нить проходит сквозь ткань, оказалось ужасно приятным. Как и говорила Хваён, разум Тоха действительно очистился. После пятой пары пришитых медвежьих глаз он снова взялся за карточки со словами. «Nevertheless: тем не менее». Наконец слово уложилось в расслабленной голове. Вечером, во время третьего теста, Тоха в нем не ошибся.
С тех пор каждый раз, когда у него болела голова или до предела натягивались нервы, мальчик вместе с Хваён пришивал глаза плюшевым медведям. Это простое занятие ощущалось как нечто сродни монашеской практике. То же самое было и во время промежуточных экзаменов. За полчаса до теста Тоха, вместо того чтобы пробежаться по изученному материалу, пришивал игрушечные глаза на крыше, возвращая контроль над своим разумом. Слово все-таки появилось и на экзамене. «Тем не менее». В последнем вопросе по английскому, за который давалось три балла. Во время сверки с ответами Тоха гордо вырисовывал круги [18] . Он не наделал ошибок там, где до этого каждый раз ошибался из-за чрезмерного волнения, и в результате поднялся на десять мест по сравнению с последним рейтингом. Юнхёк, конечно, все равно не был доволен, но вот сам Тоха – вполне. Да, он не смог обойти Тохёна или получить признание отца, но зато впервые познал чувство удовлетворения.
18
До выставления оценок ученикам иногда дается возможность самостоятельно сверить ответы с таблицей. Тоха же в процессе сверки с ответами обводил в кружок номера заданий, которые он написал правильно.