Плюсик в карму
Шрифт:
Торговый район внезапно уткнулся в небольшой лесной массивчик, и Ольга слегка огорчилась – поездка заканчивалась. И было чуточку жаль, что едут мимо. Хотелось еще разок окунуться в смолистый дух странного невысокого хвойника и прогуляться под кружевными шатрами разлапистых деревьев, похожих на клены, только мощнее. И тут же себя одернула – с тяжеленной корзиной было бы не до красот. Если пересечь лесок по скудной, щерящейся выпирающими корнями тропке, то выйдешь прямо к крепостному комплексу, в котором и размещался знаменитый Корпус, а там вдоль бесконечной стены по солнцепеку. Жарко. Платье у нее одно – форменное. Как бы узнать, а летний вариант экипировки есть? Или нужно самой
Зебро-собако-лошадь чуть дернула, неудачно входя в поворот, толчок прервал многослойный поток размышлений – приехали. В аккурат перед исполинскими вратами притормозили. И это задние ворота, проскочила туманная мысль в голове Ольги, черный ход, так сказать. А каковы же главные? Проскочила думка и пропала, вытесненная новым недоумением: почему это раньше ее не интересовало?
Выйти из коляски оказалось на диво легко. Пашка, хороший мальчик, руку подать не забыл, да в этом и нужды-то не было. Делов-то – как с детской табуреточки соскочить. Зачем ладить повозку высокой, если тягловая скотина ростом не вышла? На Ольгу вдруг напало веселье – колесики хоть и вполне тележные, а не больше, чем у дочкиного подросткового велосипеда. С той лишь разницей, что вместо резиновых шин обод обтянут каким-то слоистым материалом толщиной пальца в два. Навскидку – толстая кожа и что-то вроде войлока склеены поочередно. А что? Для такой идеальной дороги – вполне себе амортизация.
Извозчик получил расчет и даже немного постоял, чтобы посмотреть, что будут делать странные пассажиры. Надо же, старуха заплатила не чинясь, а могла бы выторговать две-три медяшки, он бы уступил. Тоже ведь деньги. Ишь, гордячка.
А странная парочка скрылась за неприметной дверью в стене. Очень неприметной – если не знать, куда смотреть. Не иначе как магия. Зато ворота никакой магией не замаскируешь – баржу протащить можно. Зверь страшный, а не ворота – скорее стену монолитную тараном пробьешь, чем эти створки клепаные. Не иначе как иномирских магов работа. И зачем такая мощь? Крепость-то веками тут стоит, а ворота – новодел. От кого эти наездники запираются? Хотя бают в народе, что нгурулу даже самый крепкий забор не преграда. Да кто их видел, этих нгурулов? Лишь бы налоги с народа драть!
Глава 2
Вкус прошлого
Пашка стоял посреди довольно большой комнаты и недоумевал. Не похоже, что здесь несколько месяцев обитает русская тетка из простых. Гауптвахта какая-то, а не жилье! Видел он что-то подобное там, на Земле, когда отец его, еще совсем пацаненка, по всяким старинным замкам таскал. Ну, может, не кутузка, а караулка какая? Крепость же. Пашка все глаза проглядел, пока подъезжали, все надеялся высмотреть что-либо, кроме ограждения, да только пару черепичных крыш и разглядел – такой высоты была крепостная стена. И караулка эта, наверное, в толще стены находится, ишь как свежо после полуденного припека. Жара прямо как в конце мая, там, дома. А здесь, под защитой камня, – приятная прохлада. Только уж очень убого.
Неподъемный стол на десяток персон, под стать ему скамья, опрятные и неожиданно радостные, светятся теплом выскобленной дочиста древесины. У другой стены широкий топчан, изображающий кровать. Аккуратненько так застелен одеялом, цветом смахивающим на шинель. Зато подушка в пестрой наволочке. Корявая этажерка заменяла комод и трюмо разом. На полочках – скудные тряпочки сложены в идеальную стопку и стыдливо прикрыты полотенчиком. Полотенце, похоже, из той же унылой каптерки, что и одеялко. Если не из тюремной,
Венчала это убожество креативная вешалка – небольшое, метра под два, тщательно ошкуренное ветвистое деревце с аккуратно и грамотно срезанными сучками – там, где прислонялось к стене, ветки начисто срезаны, а оставшиеся вполне эффективно заменяют крючки. Чтобы надежно прикрепить эту штуку к стене, хватило парочки загнутых гвоздиков, вколоченных в скрепляющий стену раствор. Набить такое же количество крючков в каменную кладку, да чтоб ровненько и аккуратно, – замаешься даже с перфоратором.
– Ну, тёть Оль, ты голова! – восхитился Пашка, рассматривая поделку. – Я бы не додумался! Замучилась, наверное, пока сделала. – Он любовно огладил округлые, тщательно отшлифованные срезы веток и зацокал языком, качнув пальцем непонятную робу, аккуратно висящую на самодельных плечиках-распялках. Хозяйка на комплимент не отреагировала, и Пашка сообразил, что с того момента, как они вошли, Ольга Петровна не издала ни звука. Так и стояла замершим сурикатом...
«Черт подери! – думала Ольга, остолбенев. – Нет, чертяка так бы нагадить не смог – слабоват. – От осознания катастрофы путались мысли. – Этот хлев – место, где я живу?!»
Либо это вовсе не она, хозяйственная и домовитая мать семейства. Либо с ней, Ольгой Петровной, что-то очень и очень не так. Ну не было в памяти вполне разумной женщины ощущения, что ее быт настолько неустроен. «Может, у меня размножение личности и до этого здесь жила я-не-я?» Та женщина, которой сейчас ощущала себя Оля, так жить просто не могла! Исключено! Но второй, или даже двадцатый, слой памяти выталкивал наружу правду – именно здесь она провела последние месяцы. Это не ложные воспоминания и не всплеск горячечного воображения. Это каждодневная унылая реальность.
Господи, как стыдно! Да кто в здравом уме приведет гостя в этот хламызник? А вот пригласила же, уверенно так, как будто в свою квартиру, трепетно обласканную евроремонтом! Ту, оставленную на родине. «Я не готова тебя отпустить», – ехидно и зло передразнила себя Ольга. Где он спать-то будет? Бедный ребенок! На комфорт, наверное, настроился, а тут бомжатник.
Ну, хоть чисто...
– Тёть Оль! – Сильные пальцы довольно жестко сдавили плечо. – Тёть Оль, ты чего? – А парнишка-то напуган, сообразила хозяйка. Вона как в лицо заглядывает, аж присел, бедняга. Пора кое-кому невменяемому вынырнуть из астрала и попытаться хоть что-то исправить.
– Прости, дружочек, перемкнуло. – Парень украдкой выдохнул, точно, испугался. А кто бы не испугался такого ступора у незнакомого человека?
– Ты расстроилась, что у тебя бедно, да?
– Это не бедность, Паш. Это называется нищебродство. Но это неважно, Павлуш. Важно, что я так несколько месяцев прожила и даже не замечала. А сейчас как твоими глазами на все глянула. И ужаснулась. Я, Паш, как будто впервые все это безобразие вижу. Веришь, нет? Как злой морок спал. Прости, мальчик, пригласила тебя…