Плюсы и минусы алхимии
Шрифт:
— Илья, привет. Это Яна Мацийовская, если ты вдруг не узнал.
— Узнал, конечно, — покривил я душой, потому что без представления мог бы долго гадать: голос у Мацийовской был без выдающихся речевых особенностей. — А номер моего телефона у тебя откуда?
— В деканате взяла, — после короткой запинки ответила она. — Я чего звоню-то. Мне кажется, что нам все же нужно где-то группой собраться. Мои родители согласились, чтобы вечеринка прошла в нашем доме. Подойдешь?
— Сегодня? — удивился я.
Напрашивалось
— Да, сегодня собираемся, — подтвердила она.
— Увы, Яна, не могу. — Напрашивающиеся дальше объяснение: еду за модулем Соблазнения, я благоразумно упустил. — Я не в Верейске, вернусь только поздно вечером, если не ночью.
— Ой, нехорошо как получается… — Она горестно вздохнула. — Желательно всей группой собраться, посидеть, нормально поговорить.
К Мацийовской домой переться не было никакого желания, как и терять время на тупые посиделки с группой, в которой я был чужаком.
— Собирайтесь без меня.
— Без тебя неправильно. Значит, тогда переносим на завтра.
Менять тренировку на какую-то ерунду?
— Завтра я обещал быть в другом месте.
— Какая у тебя насыщенная жизнь, — обиженно заметила она.
— Наверняка не у меня одного, — намекнул я. — Лучше согласовать дату со всеми. Например, завтра. Или в общем чате.
— Ты прав, конечно, — неохотно признала она. — Но тогда все откладывается. Не хотелось бы… Тебе Настя Уфимцева не звонила?
— Нет. А должна была?
— Мало ли… Ладно, тогда до завтра, — недовольно бросила она и отключилась.
Следующий звонок прозвучал, когда мы уже подъезжали к Горинску. Номер опять был незнакомый, поэтому я предположил, что это Уфимцева, и не стал отвечать. Не до нее сейчас.
— Телефон звонит, — намекнул Олег.
— Пусть звонит. Вырубать недальновидно, а отвечать очередной одногруппнице неохота.
Олег хохотнул.
— Ты модуль еще не использовал, а они на тебе уже виснут. Страшно представить, что будет, когда ты все это изучишь.
— Модуля вообще может в магазинчике не оказаться.
— Значит, просто покатаемся. Сейчас к Зырянову?
— Да, он в конторе обещал быть.
Олег подрулил к зыряновской конторе, но подниматься со мной не стал.
— Давай, я пока к себе заеду, заберу что-нибудь? — предложил он. — Типа за этим и приезжали. А ты отсюда на Рябиновую доберешься, где я тебя и подхвачу?
— Договорились, — легко согласился я и выскочил из машины, захватив только рюкзак.
Зырянов как раз пил чай, когда я к нему постучался.
— Приехал-таки, — мрачно констатировал он, отодвигая в сторону огромную чашку. — А Олег Васильевич?
— На квартиру поехал. Я ж сказал,
— Да нет, с тобой. Ты садись. — Он указал рукой на стул.
— Насиделся за дорогу, — отказался я. — Если разговор короткий, то я бы постоял.
— Да уж не длинный. Ты без сумки?
— С рюкзаком.
— Боюсь, не влезет.
Зырянов встал, подошел к сейфу, открыл и вытащил из него коробку с пачками купюр.
— Твоя доля за куртку. Она неожиданно такой ажиотаж вызвала, что цена загнулась занебоскребная. Поэтому просьба придержи пока новые, чтобы не ронять. Следующую не раньше, чем через пару месяцев, а лучше через полгода.
Честно говоря, у меня в голове не укладывалось, что за куртку могли столько заплатить. Ладно в голове: мне столько денег уложить сейчас некуда.
— Григорий Савельевич, может, действительно, вы завезете?
— Впечатлило? — хмыкнул он. — Нет уж Илья, заехал — забирай. Пересчитаешь — и укладывай. Пакетик дам для того, что в рюкзак не влезет. Или коробочку.
Он хохотнул и начал выкладывать пачки на стол. Пересчитывать я не стал, принялся распихивать по рюкзаку. Как я и думал, все не влезло. Остаток Зырянов забросал в коробку из-под небольшого торта, которая напомнила мне о долге перед Дашкой.
— Кстати, Григорий Савельевич, я вашей дочери торт обещал сделать…
Зырянов нахмурился.
— Об этом я и хотел с тобой поговорить. Требование то же: держаться от нее подальше. С Дарьей я поговорил, но она серьезностью не прониклась, потому что, разумеется, сказать я ей все не мог. Но ты все знаешь и ты парень ответственный, поэтому к ней близко не подойдешь, усек? Поэтому никаких тортиков, пока ситуация остается столь напряженной, усек?
— Мы хотели в выходные втроем встретиться. Даша, Федя и я.
— Ешкин кот, Илья! — рявкнул Зырянов. — Я тебе русским языком сказал: держись от моей дочери подальше! Что тут непонятного? Рядом с тобой — место повышенной опасности, поэтому ставь туда кого не жалко. А лучше вообще того, от кого хочешь избавиться, чтобы уж наверняка не пришлось пачкать руки. Если узнаю, что ты мое требование нарушил, договор между нами будет расторгнут, усек?
— Запрет переписки сюда входит?
Он задумался, потом махнул рукой.
— Только чтобы никто не знал, а то Дарья меня вообще съест. Но, опять же, чтобы там не было ничего такого, что посторонний человек мог бы воспринять как отношения, выходящие за рамки дружеских, усек?
— Усек.
— Вот и ладненько. Можешь идти.
— Может, хоть тортик завезете в Верейск сами?
Зырянов хохотнул.
— Нет уж, пурхайся сейчас с этим сам. Не люблю, когда у меня столько неучтенной налички. Топай давай. Уверен, ты сможешь это сохранить. Разве что пакет еще дам.