ПО 2
Шрифт:
ведут посреди ледяной пустоши. Но все же ответил – Амбициозный гордец и торопыга
отрезавший себе все пути назад. Но это я так думаю. Многие сочтут его великим
героем.
– Красиво… красиво ответил – закивал Ахав и снова глянул на нарты – А это что за
кашалот?
– Медведь здешний.
– Помочь тащить?
– На лыжах сподручней – отказался Апостол и, неожиданно для самого себя, добавил
– Меня на самом деле Андрей зовут.
– А я так и думал –
имеется?
– Там наверху Апостолом прозвали. По фамилии.
– Вот как. А чего такой молодой?
– Упал с крестом. Выжил.
– Пал значит? Стало быть – павший ты Апостол – расхохотался старик – Ну что?
Покажешь путь? А то что-то подмораживает сраку…
– Куда отвести? В Бункер… или ко мне на чай сначала, чтоб согреться? – выдал
Андрей еще одно внезапное предложение. Выдал и ошарашенно замолк – какого
черта он творит?
– Давай чаи погоняем – согласился Ахав – Куда?
– Туда…
Так вот в берлоге Андрея впервые появился гость.
Гость званый, но все равно внезапный. Ахав задержался сначала на денек, затем на
два… а затем прижился и стал не только верным товарищем, но еще и тем, с кем
Андрея роднили общие темы – полярные исследования, хорошие книги, сильные
личности прошлых времен.
Редко день проходил без хриплых упорных споров. На любого из исследователей
прошлого они смотрели с разных сторон. В ком Андрей видел безусловного героя Ахав
находил низменные корыстные стороны. Не оставаясь в долгу, Апостол с блеском
развенчивал фигуру восхваляемую Ахавом.
Вскоре они начали вместе охотиться, заниматься собирательством – Ахав Гарпунер
не желал быть нахлебником и показал себя способным учеником несмотря на возраст.
И снова они не вели счет прошедшим дням и неделям. Время просто текло мимо них и
сквозь них, чутко прислушиваясь к их звучащим в погребенном под сугробами кресте
речам. Смешно, но за прошедшие годы они почти не говорили друг о дружке, не
выспрашивали. Андрей не таился, всегда был готов рассказать о своем прошлом, но
Гарпунер не спрашивал, а о себе не говорил, отшучиваясь и давая себе странные
прозвища вроде «портовый выпивоха», «бедовый родич поморов», «архангельским
пьянчугой», «глупым монахом». Но при этом спиртного почти не принимал, хотя без
табака жил трудно.
Ахав было очень стар. Но при этом крепок телом и духом. В первые годы это спасало.
Но затем дух начал падать – шепот, проклятый шепот донимал Гарпунера. Он начал
то и дело замирать, склонять седую голову на плечо и прислушиваться неведомо к
чему. Менялось не только
он проклинал его и завидовал Андрею, что тот избавился от надоедливого
потустороннего свербения в ушах, то позже уже огорчался, что его друг лишен такого
чуда. Тогда-то Андрей и понял, что скоро он лишится Ахава – либо тот умрет, либо…
Случился второй вариант. Сначала Гарпунер впал в тоску, которую сам же у себя и
выявил, обозначив как «зимняя тоска поморов». Позже тоска исчезла, сменившись
горячечным возбуждением. Ахав метался по кресту, сверкал взглядом, что-то про себя
прикидывал, подсчитывал на пальцах, то и дело выскакивал в тамбур и, закутавшись в
меха, долго сидел в снежной пристройке, неотрывно глядя на Столп…
Ну а затем, во время одного из ужинов, он предложил Андрею хорошенько
снарядиться и «разведать здешний полюс», благо компасы не нужны и по звездам
идти не требуется – тут главная точка отмечена огромной лампой. Так вот Ахав
Гарпунер предложил снарядить «полярную» исследовательскую экспедицию к Столпу.
На логичный вопрос опешившего Андрея «а зачем?» ответ был дан
незамедлительный и туманный – там ответы.
Что за ответы?
На это уже Ахав просто развел руками и продолжил убеждать.
Поначалу Андрей отмалчивался. Надеялся, что старика «отпустит». Но с каждым днем
Гарпунера потряхивало все сильнее, он наседал все упорней. И Андрею пришлось
поставить жесткую точку – он никуда не пойдет. Это бред идти куда-то вдвоем в
наполненных страшными опасностями ледяных пустошах! Он попытался привести как
можно больше логических доводов и оснований – не хватит дров, никто не знает что
там у Столпа и даже неведомо какая там температура – а если минус семьдесят или
больше? А что за твари там могут водиться? И не забыл ли Ахав, что ему сильно за
восемьдесят и через день такого пути он попросту помрет? Не по его возрасту такой
путь!
Ахав выслушал и замолк.
Молчал долго. Но помогал по хозяйству, ходил на охоту, таскал дрова.
И когда в один из дней он вдруг круто повернулся и зашагал к Андрею, тот понял – вот
и прощание. И на этот раз не ошибся. Ахав сходу заявил что все равно уйдет вне
зависимости от того поможет ему Андрей или нет. В качестве помощи он просил
теплую одежду, несколько шкур, запас дров, легкие грузовые нарты, лыжи и лыжные
палки, а к этому все то, что поможет ему продержаться в одиночной экспедиции.
Заглянув в его глаза, Апостол понял – удержать не удастся. Либо привязывать и