По Алтаю
Шрифт:
Лесные поляны покрыты высокими травами; альпийцы видны лишь изредка.
Около часу дня ниже тропы на прибрежном расширении я увидел избушку, но около не было ни людей, ни скота, и вообще никаких признаков обитания. Бухтарма в более широкой долине то разбивается на протоки в лесистых берегах, то вновь собирается в одно русло. По берегу появились темные ели.
В 1 час 40 минут у торной тропы попался даже верстовой столб с обозначением 78--60, а еще через час уже перед Чиндагатуем второй -- 83--55. Спуск чувствовался и в повышении температуры; в сущности вовсе не было особенно жарко, но, привыкшие к постоянному холодку, мы преувеличивали тепло; особенно страдало лицо, которое горело до болезненности.
Около 3 часов мы вышли к устью Чиндагатуя, где долина расширяется и приобретает степной характер.
В 6 часов среди листвениц засинела широкая гладь озера; однако нам пришлось все-таки держаться в стороне от него, так как берег был занят согрой с плотной зарослью ивняка по кочкам. Только около 7 часов мы могли несколько ближе подойти к воде и раскинуть стан среди деревьев саженях в двадцати от берега. На озере решено было продневать перед выходом в более культурные места.
17 июля. Дневка. Бухтарминское, или Хайрюзиное, озеро имеет до семи верст длины и до двух ширины. Окружающие его лесистые хребты не достигают высоты постоянного снега; склоны обеих сторон довольно пологи. Берег занят низкой согрой, но кое-где выдаются небольшие косы из крупного гравия. По берегу и в воде наметаны большие гранитные глыбы, которые и послужили материалом для гравия, покрывающего дно. В вершине озера видно невысокое седло, которым, говорят, легко проехать в р. Калмачиху (правый приток Бухтармы). С нижней стороны озеро запружено невысокой плотиной, -- вероятно, моренного происхождения; через нее круто прорывается поток и катится, так сказать, в нижний этаж, в долину Чиндагатуя. Озеро лежит около 300 м выше Чиндагатуя. Вода озера совершенно прозрачна и потому цвет его темносиний. У берега удалось поймать несколько небольших харюзов, но рыбы, видимо, не очень много.
Людей по берегам не видать, но существование ясной тропы говорит о посещении его человеком; кроме того, я слышал, что у верхнего конца озера летом стоят киргизы.
День ушел на сортировку материала, сушку растений и т. п.; наконец, мы отпраздновали окончание поездки, соорудив обед поизысканнее из остатков провизии и пойманной рыбы.
18 июля. Выступили в 10 часов утра знакомой дорогой на устье Чиндагатуя, куда мы пришли через два часа. Ниже Чиндагатуя долина Бухтармы чаще дает степные расширения, где река течет медленнее, образует тихие заводи, обрамленные лиственицами и елями. Ниже появляются осина и береза. Склоны образованы теми же гранитами. В 1 час дня мы отвернули от реки, которая исчезла в тесном ущелье. Мы должны были перейти через небольшое возвышение отрога и вновь спуститься к реке. Как раз в это время над нами прокатилась короткая гроза с великолепными раскатами и хорошим ливнем.
Дальше под гигантской гранитной россыпью на небольшой степце мы набрели на киргизскую зимовку; несколько шестиугольных деревянных юрт без окон и сараи для скота обнесены изгородью. Полянка с зимовкой искусственно орошена маленькими ключами. Около -- высокая сочная трава и масса пахучей Nepeta, спутницы степных кочевий. На россыпи много кустов крыжовника с почти спелыми ягодами.
Около 7 часов вечера мы пришли к пашням д. Арчаты и остановились на небольшой речке верстах в двух от деревни. Кончена жизнь в безлюдье и своеобразной поэзии; теперь последуют одно за другим человеческие поселения с их удобствами и прозой.
19 июля. От Арчаты, пересекая тесный лог р. Солонечной, мы в течение двух часов дошли до широкой долины р. Калмачихи, которую перешли нелегко: от дождя вода поднялась настолько, что некоторые вьюки подмочили. Дальше частью косогорами, частью берегом Бухтармы мы к 3 часам дня достигли большого селения Берельского, где я распустил караван, так как отсюда начинается земский тракт83.
Экскурсия на Рахмановские ключи. Из Берельской я рассчитывал побывать
22 июля. Погода немного улучшилась, и я после полудня отправился на Арасан, или Рахмановские ключи. На этот раз я выбрал нижнюю дорогу, долиной Белой Берели.
Курорт за десять лет заметно изменился к лучшему. Над горячими ключами выстроены новые помещения ванн. Вблизи на пригорке есть новый деревянный барак с номерами, где помещаются привилегированные больные. В особой избе помещается кухня, откуда арендатор курорта за недорогую плату отпускает обед, конечно, очень простой. При желании можно готовить и самим. Вообще теперь можно устроиться с большими удобствами, чем десять лет тому назад; тем не менее, вследствие неудобств дороги из Берельского, посещаются ключи мало; так, за сезон 1905 г. здесь побывало до 50 русских и до 85 киргизов. Арендатор остается здесь зимой; он сообщил, что зима, несмотря на высоту места, довольно мягкая. Температура ключей осталась прежняя; две ванны (No 1 и 2) дали 39° Ц, а третья (No 3) 41,25°. Углекислоты выделяется довольно много94.
Два дня, которые я прожил на ключах, погода стояла дождливая. Единственный раз немного прояснило, и я съездил к противоположное концу озера на лодке, да и то вернулся под дождем. Озеро имеет прозрачную воду; рыбы совершенно нет; ей мешает заходить сюда водопад который образует р. Арасан перед впадением в Белую Берель.
Отчаявшись дождаться хорошей погоды, я отказался от поездки к Белухе и 25 июля утром под дождем отправился в Берельское.
Вниз по Бухтарме на плоту. 26 июля в 9 часов утра на трех телегах выехали в Катон-Карагай, наняв лошадей прямо до места.
Утром 27 июля мы довольно рано были в Катон-Карагае. У начальника таможни С. Ф. Бессонова я встретил преподавателя из Семипалатинска, который предложил мне сплыть вместе с ним на плоту сначала по Бухтарме, а потом по Иртышу. Предложение было очень заманчиво, и я, не задумываясь, согласился. В тот же день мы переехали в д. Согарную, находящуюся верстах в восемнадцати от Катон-Карагая; к вечеру мы добрались до берега Бухтармы. Здесь сплавщик Денис Холмогоров заканчивал постройку небольшого плота, который должен был доставить нас в Семипалатинск. Плоты были связаны из одного ряда деревьев и оснащены двумя гребнями, носовым и кормовым; плот легко поднимал восемь человек, двух лошадей и пудов тридцать багажа. На плот пошло до двадцати еловых бревен, но еще лучше по легкости -- пихтовые.
28 июля погода опять испортилась. Дождь начался еше ночью и с перерывами продолжался почти весь день; тем не менее мы погрузили багаж, укрыв его брезентами, натянули дождевые плащи и в 9 часов утра отплыли.
Бухтарма здесь достигает 20--25 сажен ширины и течет на северо-запад среди крутых склонов, которые внизу часто переходят в скалы. Левый склон обычно покрыт лесом, а правый -- пожелтевшей выжженной травой. Река дает широкие изгибы; крутые повороты редки.
Отчаленный плот быстро принял скорость течения, и мы поплыли со скоростью 10 верст в час, удерживая его гребями на более глубокой струе. Уже по Енисею я был знаком с этим способом передвижения и очень люблю его, если нет надобности часто останавливаться у берега для сборов или исследований. Прежде всего вы чувствуете удивительный покой и безмолвие движения при заметной податливости на горных реках. Потом вы сознаете, что для этого движения не затрачивается ничего, если не считать небольшой работы на гребях для направления посудины. Правда, при сплаве на плотах есть свои тернии, но обычно они требуют кратковременной, хотя и напряженной работы. На берегах перед вами постоянно сменяются картина за картиной, а вам остается сидеть и смотреть под аккомпанемент тихого журчания воды. Значительных порогов нам не предстояло; гармонию нарушала лишь дождливая погода. На плоту можно и обед готовить, насыпав для костра земли. Можно и спать великолепно, если не мешает дождь.