По библейским местам
Шрифт:
Отшельники знали единственный способ удержать зло на расстоянии — непрестанную молитву. Враги во главе с сатаной были бессильны против чистой души истинно святого человека. Так величайшие отшельники, постоянно окруженные сонмами демонов, оставались в безопасности, защищенные крепостью своей святости. Каждый отшельник возводил вокруг себя стены молитвы, и они росли все выше и крепли с годами. Днем и ночью он стоял на коленях, общаясь с Господом, непрестанно добавляя новые кирпичики к бастиону спасения.
Святой Антоний — один из таких вечных молитвенников — был одним из наиболее преследуемых демонами отшельников. И это вполне естественно, ведь чем
Чтобы стать монахом, необходимо было не брать с собой в пустыню ничего, кроме любви к Господу, смирения и твердого намерения изгнать все телесные желания. Авва Даниил говорил: «Когда тело растет, душа слабеет; когда тело изнуряется, душа крепнет», а другой святой муж, Авва Пимен, утверждал: «Дух Божий никогда не входит в дом, где обитают наслаждения и удовольствия».
Сухари полугодичной давности, размягченные в воде, соль и травы, — вот обычный рацион монаха, а крайние аскеты вообще не ели в течение дня. Монах позволял себе небольшую трапезу вечером, но стремился смирять голод, провести без пищи двое суток, затем — трое и так далее, пока ему не удавалось без особого труда поститься целую неделю кряду. Наиболее суровые отцы полагали, что даже сухари воспламеняют страсти. Феодот говорил: «Воздержание от хлеба успокаивает плоть монаха». Другие отказывались употреблять в пищу приготовленные травы, а идеалом считали следующее правило: «Есть траву, облачаться в траву, спать на траве», и эта максима нередко применялась на практике.
Молчание также было обычным правилом монашеской жизни. Арсений рассказывает, что даже чириканье воробья может отвлечь монаха от установления мира в сердце и душе, а шум ветра в тростнике делает покой абсолютно невозможным. Разговорчивый по природе монах Агафон научился молчанию так: он в течение трех лет держал во рту камень. Сон тоже полагалось ограничивать. Арсений практиковался до тех пор, пока не привык ограничиваться одним часом сна в сутки. Авва Сысой имел обыкновение проводить ночи на самом краю обрыва, так что мгновение забытья привело бы к падению и гибели.
При этом сохранилось такое предание: великий аскет Макарий Египетский посещал заболевшего брата и спросил, чего тот желает; брат ответил: «Я бы хотел медовых пряников». Макарий вышел, не сказав ни слова, отправился за шестьдесят миль в Александрию и раздобыл желаемое. Любовь и милосердие были важны не менее смирения и воздержания. Как-то раз, когда святой епископ Аммон посещал общину, его попросили принять меры, ибо один из монахов поселил в своей келье женщину. Братия, разгневанная таким кощунством, просила Аммона изгнать недостойного из общины. Епископ вошел в келью, чтобы проверить лично (он прекрасно знал, что женщина прячется под огромным сосудом для воды), и сел на этот сосуд, пока остальные монахи обыскивали келью в поисках сатанинской посланницы, а когда они ушли, епископ сказал грешному монаху: «Береги душу свою», — и спокойно покинул келью.
Наивное очарование пустынной жизни можно прекрасно проиллюстрировать историей, рассказанной Руфином в «Истории монашества
Два древних отшельника мирно жили вместе в течение многих лет.
Наконец один в простоте сказал другому: «Давай поссоримся, как это делают прочие люди». И когда другой ответил, что не знает, как ссориться, первый заявил: «Смотри, я положу между нами камень; я скажу, что он мой, а ты ответишь, это не так, он твой, — и мы поссоримся». Он положил камень между ними и заявил: «Этот камень мой!», а другой ответил: «Нет, мой!» И первый сказал: «Говорю тебе, он не твой, а мой!» А второй произнес: «Если он тебе нужен, возьми его». И так они не смогли продолжить спор, потому что привыкли жить в мире.
Еще одну замечательную историю рассказывает Палладий, много лет проживший среди монахов: речь идет о тяжелой работе в монастыре. Одна женщина пришла к сестрам и выполняла так много обязанностей, что, по словам Палладия, служила «метлой всего монастыря». На голове она носила кусок неровно обрезанной рогожи вместо аккуратного плата, как у других сестер. Ей никогда не разрешали садиться рядом с остальными, а когда она ела, никто не смотрел на нее. Она никогда не прикасалась к целому куску хлеба, но удовлетворялась объедками от трапезы сестер, а пила воду, которую сливали после мытья посуды.
В то время святой Авва Питерий, «чудесник», как называет его предание, жил на горе Порфир, к нему явился ангел и сказал, что в женском монастыре в Табенне обитает женщина, намного превосходящая его в святости. Отшельник принял этот упрек (а святой сильнее всего страдает от подобных упреков), ангел велел ему пойти в монастырь и найти там сестру, которая носит на голове кусок грубо обрезанной рогожи. «Все ее сердце обращено к Господу, — заключил ангел. — В то время как ты, хотя и живешь здесь, умом скитаешься по многим странам».
Когда святой прибыл в женский монастырь, все сестры собрались, чтобы получить его благословение, не было среди них только «метлы всего монастыря». Оглядевшись вокруг и не заметив сестры, голова которой была бы прикрыта куском рогожи, Питерий спросил о ней. Ему ответили: «Господин, она не заслуживает внимания». Но Питерий ответил: «Приведите ее, чтобы я мог увидеть». Сестры едва ли не силой привели упирающуюся женщину, которую оторвали от тяжелой работы. Как только Питерий увидел ее, он низко поклонился и произнес: «Благослови меня, мать», а она пала к его ногам со словами: «Благослови меня, господин». Когда изумленные сестры попытались вмешаться, уверяя, что эта сестра вовсе не является почтенной и достойной его внимания, Питерий в гневе обернулся к ним и закричал: «Вы сами не заслуживаете внимания, а эта женщина — мать вам и мне, и я молю Господа, чтобы он даровал мне место рядом с ней в Судный День!» Тогда сестры склонились к ее ногам и просили у нее прощения за то, как вели себя прежде.
Это не конец истории. Мне представляется, что финал весьма характерен для описания пустынной жизни. Палладий рассказывает, что, лишившись возможности смиренно нести свое покаяние и избавиться от внимания сестер, окружавшего ее с этого момента, смиренная монахиня исчезла из общины, никто не смог найти ее следов — «и никто не знает, где она скончалась».
Основателем монашеского движения был святой Антоний, искушения которого так широко прославлены. Хотя и до него существовали отдельные отшельники, он считается создателем монашеским правил, потому что был первым святым, вокруг которого сгруппировались монахи, желавшие подражать его образу жизни.