По дорогам Авалады
Шрифт:
Мы подошли к месту трагедии. Гай присел возле трупа, пальцем слегка коснулся жидкости в бокале, понюхал ее, и сообщил замершим в ожидании людям вокруг него:
— Яд жарта, парализует органы дыхательных путей. Большая доза, кто-то подсунул ему отраву.
Двое друзей погибшего переглянулись между собой, и в голос сообщили:
— Мы пили из одной бутылки.
Гай подошел к столу, не трогая бутылку, опрокинутую навзничь, он также пальцем провел по жидкости, вытекшей из него.
— Здесь нет яда. Должно
Раздался дрожащий голос трактирщика:
— Я тут не причем! Это вообще не моя посуда!
— Он прав, — согласился с ним друг умершего, лысый, с правильной формой головы и большими, выразительными зелеными глазами. — Тиу всегда пил из своей кружки. Мы все пьем из своих кружек, принесенных с собой. Верно, Камая?
— Тихо, Сан. Это наше с тобой дело, — оборвал его второй друг умершего, невысокий, кучерявый, около сорока лет. — Мы заберем его с собой, пока стража не прибыла. А вы чего встали? Что, мертвецов никогда не видели?
Мы смотрели, как двое путников в серых плащах поднимают мертвого друга со стола. Камая бросил трактирщику золотой, поблагодарив за еду. Мы расступились, освобождая дорогу, и не вмешивались. Видно было, что парни не хотят внимания стражей, за которыми уже кто-то побежал. Ноги мертвого в черных сапогах волоклись по полу, двое несущих его закрыли головы капюшонами и, открыв с пинка двери, покинули примолкнувшую таверну.
— Вот и не верь после этого в приметы, — растерянно сообщил нам Йер.
Мы вернулись на свои места, сели. Йер с подозрением уставился на бутылку эйко, стоящую в центре стола среди обглоданных нами костей сороха, и спросил Гая:
— А у нас нормальный эйко?
Черноволосый маг взял бутылку, понюхал ее и вместо ответа налил себе полную кружку. В три глотка он опустошил ее, и мы последовали его примеру.
— Если искандар провыл один раз — один умрет, два раза — двое, если он будет всю ночь выть, глядя на целое войско, все войско сляжет в ближайшем бою, — сообщила я им.
Однажды мне пришлось увидеть, как над нашим вражьим войском выл искандар, стоя на небольшой возвышенности. На следующий день мы победили, не оставив ни одного выжившего. Это был самый жестокий бой в моей жизни, когда я, будучи ученицей академии, стояла столбом и наблюдала, как одни безжалостно сметают других с помощью боевых новейших заклинаний. Те заклинания теперь под общемировым запретом, потому что они глушат эмоции и рассудок, оставляя жажду крови.
— Нас это не касается, — напомнил нам Гай. — Завтра мы покидаем Уз.
— Я видел, как кто-то выбегает из трактира, сразу после крика, — не могла я успокоиться, вся во власти воспоминаний того боя из прошлого.
— Я тоже видел, — кивнул головой Йер. — Но не разглядел, он слишком быстро двигался.
— Примета оказалась верной, — криво улыбнулся Зен. — Кото, ты
Я промолчала, а Гай успокаивающе положил ладонь на мою руку:
— Кото. Приди в себя. Я рядом.
Бровь Зена дернулась, когда он увидел жест друга, и он тихим голосом спросил:
— Вы точно ничего… такого не делали возле стены особняка?
Я выдернула руку из ладоней Гая, сухо сказав огневику:
— Я парень. Не первый раз тебе говорю об этом. Зен, ты напрашиваешься на драку. Может, выйдем?
— Да ладно вам, ребят, — успокоил нас Йер, — нам сегодня одной смерти хватит. Допьем бутылку и пойдем спать.
Зен отвернулся от меня, схватившись за кружку. Гай задымил трубкой, а Йер налил мне эйко. Выпивая под возобновившийся шум в трактире, я вспоминала, кто был в зале в момент убийства, и кто мог убежать прочь. Трое гоблинов, трое путников, и четверо в компании брата трактирщика. Все оставались на своих местах.
Так кто же выбежал из зала?
Я ломала голову над этим вопросом до тех пор, пока сознание не поплыло по качающемуся миру вокруг — эйко внутри меня победил разум. А, да гори оно все синим пламенем Крайя!
— Я спать! — громко сообщила я ребятам, и с радостью уронила внезапно отяжелевшую голову на стол.
— Зен, отнеси его, — послышался голос Гая сквозь шум в ушах.
— Сам собирался, — усмехнулся Зен.
Мир пошатнулся сильнее, перед глазами всплыло лицо огневика и я, ощущая внутри себя волну беспричинной радости, вдруг улыбнулась ему.
— Чего так мило улыбаешься? — пробурчал Зен. — А глаза-то пьяные в зюзю.
Меня куда-то понесли на крепких руках, затем занесли в освещенную единственным факелом комнату и уложили на что-то мягкое. Я сняла платок с лица — мне было жарко.
— Кото, ты пить вообще не умеешь, — сказал Зен, и непривычно ласково добавил, — пьяный милый котенок.
Все еще ощущая волну беспричинной радости, я широко улыбнулась ему. Зен пару секунд стоял, не двигаясь, его потемневший взгляд скользнул по моим губам, он чуть наклонился, потом еще ниже и… быстро выпрямился обратно.
— Спи, — резко бросил он.
Мне показалось, или он хотел меня поцеловать? Крайя, я перепила. Да быть такого не может!
Все, больше ни-ни. Завязываю. Чудится невозможное по пьяни. Борясь с тошнотой от головокружения, я сама не заметила, как уснула.
Глава 10
Над горными вершинами краешек неба разгорался ярко-алым цветом просыпающегося солнца. Капельки росы над редкой зеленой травой как брильянты вспыхивали то тут, то там, словно они танцевали неведомый, загадочный танец, посвященный утру. Эта изморозь, медленно тающая под ранними лучами, слепила, оставляя долгие искорки в глазах.