По дорогам сказки
Шрифт:
Еще раз и еще раз треснуло что-то во время пути, и королевичу с королевной все казалось, что это ломается карета. А это один за другим лопались железные обручи на сердце верного Генриха, потому что большая радость не умещается в сердце, окованном железными обручами.
В. ГАУФ (Германия)
Калиф-Аист. Пересказала А. Любарская
Было это давным-давно, в незапамятные времена, в
Однажды, в прекрасное послеобеденное время, Калиф багдадский Хасид предавался отдыху. Он даже успел немного вздремнуть, утомленный дневным зноем, и теперь был в самом лучшем расположении духа.
Полеживая на диване, он курил длинную трубку розового дерева и попивал кофе из чашечки китайского фарфора. Кофе был отличный, и после каждого глотка калиф от удовольствия поглаживал бороду. Словом, он был, что называется, на верху блаженства. В такой час ему что хочешь говори, о чем хочешь проси, – калиф все выслушает благосклонно и ни на что не разгневается.
Это отлично знал великий визирь калифа – Мансор. Поэтому он всегда являлся калифу со всеми делами и просьбами в час его послеобеденного отдыха.
Так было и в тот день о котором идет речь. Визирь пришел в свое, урочное время, но только на этот раз он не стал просить за виновных, не стал жаловаться на правых, а низко поклонился калифу и молча отошел в сторону.
Калиф очень удивился. Он выпустил изо рта трубку и сказал:
– Чем озабочен ты, великий визир? Почему на лице твоем такая печаль?
Визирь скрестил руки на груди и, низко поклонившись своему повелителю, сказал:
– Великий государь! Я не знаю печально ли мое лицо или нет, но хорошо знаю, что у ворот дворца стоит бродячий торговец со всякими диковинными товарами. И еще знаю – что я не могу купить у него даже самую ничтожную безделицу, потому что мне нечем за нее заплатить.
Но недаром о калифе шла слава, что пока в чашке у него есть кофе, а в трубке табак, – милости его нет конца.
Тотчас кликнул он раба и приказал привести торговца в свои покои.
Торговец пришел. Это был маленький тучный человечек, одетый в рваное тряпье, с тяжелым сундуком за плечами. Он поставил сундук у ног калифа и открыл крышку. Великий аллах! Чего только тут не было! И ожерелья из жемчуга, и самоцветные перстни, и оружие в серебряной оправе, и золотые кубки, и роговые гребни.
Калиф и визирь все пересмотрели, все перетрогали, а потом калиф выбрал себе и визирю по красивому кинжалу, а для жены визиря – гребень, разукрашенный сверкающими камнями.
О цене он даже не стал спрашивать, а просто веле насыпать торговцу полный кошель золота.
Торговец хотел было уже укладывать свои товары в сундук, как вдруг калиф увидел маленькую коробочку вроде табакерки.
– А это что такое? – спросил калиф. – Покажи-ка!
Почтительно склонившись торговец протянул коробочку. С виду в ней не было ничего примечательного, но, когда калиф открыл ее, он увидел, что коробочка до краев полна каким-то черным порошком, а сверху лежит
– Скажи мне, что тут написано? – спросил калиф.
– Да простит меня великий повелитель, но этого никто не знает, – сказал разносчик. – Много лет тому назад один богатый купец дал мне эту коробочку, а сам он нашел ее на улице священного города Мекки. Если господин пожелает, я готов отдать эту безделицу даром, ибо какая же ей цена, если никто не знает, на что она годится.
Калиф был большой любитель всяких редкостей, даже тех, в которых он ничего не понимал. Поэтому он взял коробочку, а разносчику прибавил еще десять золотых монет и милостиво отпустил его на все четыре стороны.
Разносчик ушел, а калиф все еще вертел коробочку, словно пытался разгадать тайну, которая была в ней заключена.
– Однако не плохо бы узнать, что тут такое написано, – сказал он, рассматривая со всех концов клочок пергамента. – Не знаешь ли ты, визирь, кто бы мог прочесть эти писмена?
– Всемилостивейший господин и повелитель, – ответил визирь, – у Большой мечети живет человек по имени Селим, по прозванию Ученый. Он может прочесть всякую книгу. Прикажи позвать его, – может быть, он проникнет в тайну этих загадочных знаков.
Калиф так и сделал.
Само собой разумеется, что ему не пришлось долго ждать Селима, – если тебя требует к себе калиф, ноги несут тебя так же быстро, как птицу крылья!
И вот когда Селим явился, калиф сказал ему так:
– Послушай, Селим, люди говорят, что ты человек мудрый и ученый. Взгляни-ка на эту рукопись – может ты разберешь, что тут написано. Если разберешь – получишь двенадцать от меня новый халат, а не разберешь – получишь двенадцать палочных ударов по пяткам, за то что люди незаслуженно именуют тебя Ученым.
Сели поклонился и сказал:
– Да исполнится воля твоя, о господин!
Долго рассматривал он пожелтевший листок и вдруг воскликнул.
– Прикажи меня повесить, господин, если это не по-латыни!
– Что ж, по-латыни так по латыни, – милостиво сказал калиф. – Говори, что там написано!
Слово за словом Сели стал переводить загадочные письмена.
И вот что он прочел:
– «О смертный, ты, который держишь в своих руках этот клочок пергамента, возблагодари аллаха за его милость. Ибо вместе с эти клочком бумаги, ты держишь в своих руках великую тайну: если ты понюхаешь черный порошок из этой коробочки и произнесешь священное слово: «Мутабор» – ты можешь обернуться всяки зверем лесным, всякой птицей небесной, всякой рыбой морской и будешь понимать язык всех живых существ на земле, в небе, и воде. Когда же ты пожелаешь снова принять образ человека, поклонись три раза на восток и снова произнеси священное слово «Мутабор». Но горе тому, кто, приняв образ птицы или зверя засмеется. Заветное слово навсегда исчезнет из его памяти, и уже никогда не стать ему человеком. Помни об этом, смертный! Горе тому, кто смеется не вовремя.