По дороге на Оюту
Шрифт:
Потихоньку я изучила кое-какие кнопочки на его пульте и могла сама открыть и закрыть внутреннюю дверь, отключить и включить нагрев воды, заправить пищевой автомат. Не ахти, конечно, какие умения, но для меня и это уже подвиг.
Ну, а ночи, это… Казалось, что у нас медовый месяц: бесконечный, жаркий и страстный.
Но, несмотря на это, днем скука одолевала. Если первое время я много читала с планшета, то сейчас и это уже не привлекало и не скрашивало будни. Демьян же постоянно занимался изучением своего корабля: над его пультом управления постоянно
Во время полёта я окончательно запуталась в том, какой сейчас день и месяц. С напряжением вглядываясь в данные на голотаймере – с уверенностью я могла определить только то, что сейчас час дня. Знать бы еще, какого дня.
— Анита, что там? — появившийся из душа Демьян в одном полотенце на бёдрах вывел меня из раздумий.
— А сколько мы уже летим и какой сейчас точно месяц? — почесав лоб, спросила я. — Я, кажется, запуталась немного.
— Потерялась во времени? — со смешком уточнил он. — Такое бывает со всеми, кто оказался на межзвёзднике. У нас все настройки ещё привязаны к Солнечной системе, так что по-земному мы летим уже два месяца и сейчас середина октября.
— Два месяца?! — выдохнула я. — Мне казалось, всего чуть больше месяца прошло. А если ещё посчитать время, которое мы провели на пассажирском корабле, то получается, что мы в космосе уже три месяца!
— Четыре, — тут же поправил меня Демьян. — Ты забыла, что мы ещё в карантине торчали. А чего тебя так вдруг время заинтересовало?
Я лишь покачала головой. Хотя, признаться, причины были и веские: уж больно давно ко мне не приходили тяжёлые женские дни. Конечно, можно сослаться на то, что женский цикл сбился из-за стресса, но как-то не верилось до конца в это.
Судорожно я вспоминала все симптомы беременности.
И тут же успокоила себя тем, что ни одного из них у меня не наблюдалось, ну кроме отсутствия «неприятных» дней. Да первые два месяца полета их и не должно было быть, я принимала раз в полгода специальную капсулу, замедляющую женский цикл, но ее действие закончилось и уже давно. А ничего не появилось. Цикл не восстановился.
Может сбой?!
Да! Всё-таки это, наверное, реакция организма на стресс.
— Анита? Ты где мысленно витаешь?
Я снова качнула головой. Ну не признаваться же ему в том, что у меня критические дни не начинаются. Как вообще о таком с мужчиной говорить можно?!
— Анита? Что случилось? — допытывался Демьян.
— Ничего, просто вдруг поняла, что не понимаю какой сегодня день, — отмахнулась я от его расспросов, — запуталась в датах.
— И всё? — с сомнением переспросил он.
— И всё, — подтвердила я как можно увереннее.
Пройдя до кресла, Демьян увалился в него, задрав ноги на пульт. Мне значит, и на кнопочку не нажми без его дозволения, а он конечности складывает!
Здесь царил настоящий бардак: груда пластиковых контейнеров из-под еды, вещи по углам. И не поймешь уже что чистое, а что грязное - всё перемешалось. Выдернув из кучки у кровати свою футболку, я разозлилась. Нет, ну пусть мой марсианин не самый опрятный мужчина. Ну, хорошо, он раскидывает одежду, - это ещё можно вытерпеть. Но то, что он и мои вещи в общую кипу сваливает - это уже перебор.
Я днями только и занимаюсь тем, что складываю его тряпки в аккуратные стопочки. Как можно быть таким неряхой! Это же кошмар.
Краем глаза я заметила торчащий из-под кровати рукав своей рубашки, в которой я ходила вчера, потянув, вытащила ее. На ней сверху обнаружила пару почти «стоящих» носков.
Всё! Это предел! Это уже выше моего терпения!
Схватив кучу тряпья, я вынесла её в соседнюю комнату, которую условно называла кабиной или общим отсеком, и скинула на пол. Вернулась и собрала всё остальное, доставая носки из-под кровати и выуживая куртки из углов. Всё это так же отправилось в общую кучу.
— Это что? –— настороженно поинтересовался мой бардакодел.
— Это, любимый, твой гардероб, — я ткнула в кучу шмотья пальцем. — Разбери его, пока я убираюсь в каюте. Там скоро ноги ломать можно будет, спотыкаясь об мусор и тряпьё.
— То есть женский бунт? — недовольно прищурившись, пробурчал он.
— Нет, можешь считать, что сегодня незапланированная генеральная уборка. Тут есть робот-уборщик?
— Нет, — счастливо расплылся в улыбке Демьян, — вся уборка по прилёту.
— Ну, раз робота нет, значит, уборка ручками, — я демонстративно подняла ладони вверх и поиграла пальчиками. — Одевайся и вперёд - разбирать горы своих грязных рубашек и носков. Всё чистое аккуратно сложить, всё грязное – в стирку.
— А зачем одеваться? — Демьян встал и демонстративно поиграл мышцами груди, — я могу и так. Да и ну её, эту генеральную уборку, я лучше знаю занятия.
Но не успел он и пары шагов в мою сторону сделать, как я сурово сдвинула брови и ткнула в гору тряпок пальцем.
— Интересным мы будем заниматься потом, в чистой каюте и на свежих простынях. А сейчас делай то, что говорят, мужчина.
Ответом мне был громогласный открытый смех. Потянув за полотенце на своих бёдрах, он скинул его в общую кучу, представая передо мной обнажённым. Прикусив губу, я не сдалась. Мой палец продолжал упрямо указывать на вещи.
— Не выйдет, Демьян. Мы наводим здесь порядок, а всё остальное, — я непроизвольно окинула взглядом его тело, — всё остальное потом.
— Жестокая ты, женщина, — выхватив из горы тряпья брюки, мой лентяй натянул их на бёдра, игнорируя нижнее белье.
С самым печальным видом он уселся на пол и принялся складывать одежду.
— И не забудь: грязное – в стирку, чистое – в шкаф в каюте, — наставнически напомнила я.
— Нет, Анита, ты очень страшная женщина, — печально выдохнули мне в ответ.