По дороге в Дамаск
Шрифт:
Бронемашины высадили группу Антонова у пандуса, через который они, сопровождаемые двумя отправившимися с ними в эту поездку сотрудниками сирийской спецслужбы, вошли внутрь здания. В первые мгновения само это здание казалось вымершим - вокруг не видно ни одной живой души. Но затем, словно соткавшись из утреннего тумана, как бы оправдывая данное им название , появились сразу несколько человеческих силуэтов - это бойцы местного отряда самообороны.
К Антонову, безошибочно угадав в нем старшего, подошел мужчина лет сорока. Темное, словно вырезанное из мореного дуба лицо. Тронутые ранней сединой виски; напряженный взгляд, резкие темные тени под глубоко запавшими
Сириец поприветствовал только что прибывшую компанию взмахом руки. Затем, глядя уже на старшего группы, негромко сказал на "шави":
– Меня зовут Фарук. Меня предупредили о вашем появлении. Я и мои люди полностью в вашем распоряжении, дорогие друзья.
– Называйте меня - "Ансар" . Это мой заместитель - "Садык", - Антонов указал на Игоря.
– А это...
– его взгляд переместился на единственную в их компании женщину, - это - "Хидайя" .
Остальных членов группы "Ансар" представлять не стал. Он и смуглолицый мужчина обменялись крепким рукопожатием. Фарук также дружески обнялся с одним из сопровождавших группу Антонова сирийцев. Адресуясь гостям, сказал:
– Мы находимся в здании офтальмологического центра. Наш объект, к счастью, сегодня не обстреливают.
Затем жестом показал на лестницу.
– Ну что, поднимемся на один из наших наблюдательных пунктов? Будет лучше, если вы увидите все своими глазами.
Следуя за старшим отряда "шабиха", Антонов и трое его сотрудников - двое охранников остались дежурить у лестницы - поднялись на четвертый этаж здания. Пройдя по коридору, они вошли в какое то помещение, находящееся в торце этого здания. Теперь уже отовсюду, со всех сторон, как показалось Анне, доносились гулкие хлопки, треск выстрелов, отдающиеся эхом в ближних кварталах басовитые очереди крупнокалиберных пулеметов... Все эти звуки здесь намного, намного слышнее, чем когда они были еще внизу. Могло даже показаться, что бой идет совсем рядом, что они находятся в самом эпицентре развернувшегося в городе сражения. Но это было обманчивое впечатление; отчасти это была игра собственного воображения, это был сигнал, даваемый подсознанием - "убирайся отсюда, здесь опасно оставаться..."
В углу, на куске брезента, накрывшись бушлатом, крепко спал какой то боец - он явно привычен к такого рода звукам. В глухой, без оконных проемов стене проделаны несколько дыр или брешей. Возле одного, большего размера отверстия, поставленный на сварную треногу, стоит пулемет ДШК со свисающей в патронный ящик набитой патронами лентой. У другого отверстия, размерами несколько меньше, расположился - не без комфорта, сидя на стуле - вооруженный биноклем боец.
– Это наши друзья, - войдя в помещение, сказал Фарук.
– Они хотят посмотреть на окрестности... Как обстановка, Джамиль? Снайперы не донимают?
– Сегодня снайперы по нам не работают. За весь день в нашу сторону пока вообще не было ни одного выстрела.
– Что происходит возле школы?
Черноволосый парень поднялся со стула. Не без любопытства оглядев визитеров, сказал:
– Примерно час назад "белоголовые" пытались проникнуть в это здание с западной стороны. Но выступили малыми силами, и их легко отбили.
– Значит, это была очередная "разведка боем", - Фарук взял у него бинокль.
– Или имитация атаки...
Он повернулся, чтобы передать бинокль старшему той группы, что прибыла на объект. Но в этом не было
Антонов уселся на освободившийся стул и стал разглядывать в бинокль через отверстие в стене лежащие впереди городские кварталы. Анна и Игорь расположились по обе стороны от него - здесь тоже имелись в стене отверстия, вполне пригодные для их нынешнего занятия.
Все трое, а также Фарук, расположившийся у бреши пулеметного гнезда, прикипели к окулярам своих биноклей. Анна, стоило ей увидеть знакомые очертания городских кварталов, без труда сориентировалась. Здание офтальмологического центра, на верхнем этаже которого они сейчас находились, расположено в районе площади Кади Аскар. По левую руку лежат кварталы Старого города с узенькими кривыми улочками; хорошо видна восточная стена полуразрушенной Цитадели. Справа, несколько под углом, тянутся постройки районов Сахур и Ханану. Впереди, примерно в километре, видны двух- и трехэтажные коробки, лишенные окон и дверей, зачастую стоящие с развороченной крышей, а также остовы зданий - это и есть городской район Шах Максуд.
– Где находится школа?
– негромко спросила она.
– Не могу пока найти...
К ней подошел Фарук.
– Видите вьющийся к небу дым, уважаемая Хидайя? Рядом - здание песочного цвета...
Анна еще раньше заметила тянущийся к неприветливому, свинцового оттенка утреннему небу дым, распадающийся на отдельные темные и сизоватые лоскуты, которые ветер гонит в противоположную от них сторону. Теперь, ориентируясь на подсказку, она наконец увидела "Г образной" формы строение с плоской крышей - действительно, что то горит - коптит, вернее - с той стороны здания, что смотрит на север.
И еще на одно обстоятельство она обратила внимание, разглядывая через десятикратную оптику лежащие впереди кварталы района Шах Максуд. По внутриквартальным улицам к строениям, соседствующим со школой, выдвигаются, группами и поодиночке, какие то люди. Туда же, сворачивая с боковых улиц квартала, едут пикапы с тяжелыми пулеметами и несколько "барбухаек", чьи кузова набиты явно не мирным людом...
– А что там горит?
– спросила она.
– "Белоголовые", должно быть, подожгли транспорт тех, что засели в школе, - сказал парень, который дежурил на этом НП.
– Было несколько выстрелов из гранатометов...
Некоторое время пожаловавшие на НП люди в масках и камуфляже молча разглядывали в бинокли окрестные кварталы.
Увиденное, надо сказать, впечатляло. Апокалиптическое зрелище...
С севера доносилась густая канонада. Километрах в пяти от них, где то на северной и северо восточной окраинах, шел интенсивный бой. В небе сразу в нескольких местах густые клубы дыма. Со стороны шоссе Алеппо Ракка и радиальных выездов тоже слышна частая пальба. Повсюду видны следы разрушений; хаотически разбросаны остатки городских строений; над древним городом, почти сливаясь с ним, тяжелое, как могильная плита, свинцовое небо.
Анна облизнула сухие губы.
Захотелось попить воды, хотелось промочить горло...
Но она побоялась спросить воды - опасалась, что Антонов ушлет ее отсюда, что он прикажет Котову и ей спуститься вниз и ждать его и Игоря там, в относительно безопасном месте.
Заработала рация Фарука. Он коротко ответил тому, кто вызывал. Вскоре в помещение вошел - вбежал вернее - какой то чумазый мальчуган. В отличие от взрослых, он был в одежде мирного времени. Вот только одежда эта - надетый на нем спортивный костюмчик и серая плащевая куртка - была настолько грязной, пыльной, изодранной, что ее иначе, как лохмотьями, и не назовешь.