По дороге в Дамаск
Шрифт:
Очень скоро выяснилось, что держат оцепление плотно, обложили вкруговую, на машине точно не вырваться.
Стоило этим двум транспортам отъехать от здания школы метров на сто примерно, как из ближних зданий ударили выстрелы! Да что там говорить: на эти тачки обрушился шквал огня!.. Их попросту разнесли - в клочья.
И даже по этим закопченным продырявленным ошметкам продолжали палить, пока от выехавших от школы "разведмашин" не осталось практически ничего .
Но и реальных - а не имитационных - действий против тех, кто засел в школе, пока, по сути,
Даже учитывая соотношение сил, а оно составляет один к десяти, - может, уже и один к двадцати - и то, что для защиты всего периметра у окруженных элементарно не хватает сил, командиры "белоголовых" давно должны были отдать приказ на штурм.
Или просто разнести это школьное здание, вместе с укрывшимися там бойцами.
Но такого приказа не последовало, и такой сценарий, напрашивающийся, казалось, сам собой, пока что не был осуществлен.
Почему? Почему они себя так ведут?
Может, они не в курсе, что весь "мирняк", находившийся в этой школе, превращенной в центр временного размещения, был убит еще прежде? И что никого в живых из этих стариков, женщин и детей не осталось?
Может, амир Салех - или Саныч - связался с их старшими и пригрозил, что в случае штурма окруженного "белоголовыми" из местной бригады ССА школьного здания будут убиты все заложники (которые на самом деле уже все мертвы)?..
Может, и так. А может быть, причина странного поведения боевиков, этой странной нерешительности их командования, объясняется вовсе не заботой о заложниках, а кроется в чем то другом.
В помещении раздался негромкий щелчок! Мягко, почти бесшумно скользнул затвор, выбрасывая гильзу на пол.
– Есть!
– процедил Филин, продолжая что то высматривать в оптический прицел.
– О от крыса... сбежать решил!
– Крыса чья - чужая?
– спросил Антон.
– Наш... Из окна выпрыгнул!.. Ну, я его и хлопнул .
– Люди Салеха почти все уже разбежались, - угрюмо сказал Антон.
– Двоих я застрелил... Суки!
– выругался Филин, продолжая смотреть куда то во двор.
– Чуют, твари, что скоро штурм начнется!
– И вас всех тут положат!
– напрягая голос, сказал Иван.
– Покромсают на куски! В кровавый фарш порубят!!
– Что ты гонишь?
– обернувшись, сказал Филин.
– Почему это - "вас"? А тебя?! Одного тебя, что ли, не тронут?
Иван решил пойти ва банк. Когда он заговорил, слова, казалось, царапали его пересохшее горло.
– Только я один точно знаю, из за чего весь этот кипиш ...
– Ну? Говори!
– Антон!
– глядя на другого боевика, который тоже теперь уже внимательно прислушивался, сказал Козак.
– Вот ты почему на меня накинулся с ножом? Только честно!
– Мне сказали...
– Антон облизнул покрывшиеся коростой губы.
– Мне сказали, чтоб я пуганул тебя.
– Только лишь "пуганул"?
– Именно. Я не собирался тебя резать ... Сказали, что тебя надо слегонца опустить . Ну, чтобы ты не борзел и знал
– Ну что - пуганул ?
Антон, поставив "калаш" между коленями, потрогал ладонью голову - уже не только нашлепка, укрепленная поверх ссадины, стала серой от грязи и пыли, но и вся его голова, и все его лицо посерели.
– Иван... Говорю тебе, что не собирался из тебя кишки выпускать!
– Ну так и я... А мог бы и насмерть убить... еще там, у летней кухни.
– К чему ты клонишь?
– спросил Филин.
– Что за хрень?
Но Козак теперь смотрел уже только на Антона. И обращался он тоже только к нему одному.
– Те, кто нас тут осадили, - он кивнул в сторону окон, - они, друг мой, не пугают ! Они тут не для того, чтобы шутки шутить.
– А для чего?
– У них задание есть...
– Откуда знаешь?
– Знаю.
– Откуда знаешь?
– повторил вопрос Антон, перекладывая "сучку" на сгиб левого локтя.
– Колись, давай! Хочу понять, что происходит и почему мы попали под раздачу!..
– Они за мной сюда пришли. Вернее... за нами , - поправился Иван.
– За мной и за той женщиной, что назвалась Наташей.
– Да ну? Ты гонишь?! А зачем... на кой вы кому то сдались?
– Рассказывать длинно - нет времени. Если коротко - деньги. Большие деньги.
Заметив, как что то дрогнуло в лице Антона, Иван продолжил:
– Вас по любому должны были убрать . Как тех "митовцев", что вы застрелили на дороге возле границы. Как того охранника, что был убит на другой дороге - в Северном Кипре... Не здесь, так на ферме. Не там, так в другом месте. Не сегодня, так через пару дней или через неделю... Но в живых вас все равно бы не оставили.
– Ты говоришь, у тебя есть план?
– щуря глаза, спросил Антон.
– Ты знаешь, как отсюда можно выбраться?
– У меня есть задумка. Мне понадобится помощь. Шансы - пятьдесят на пятьдесят. Но если продолжать сидеть тут, то можно дождаться, когда эта свора ринется в школу и порвет всех в кровавые клочья.
– Козак, если ты не заткнешься, я тебя сам пристрелю!
– зло сказал Филин, поднимаясь на ноги и кладя руку на поясную кобуру.
– И мне...
Ударила автоматная очередь, отдавшись звоном в ушах! Иван увидел, как снайпера отбросило к стене; он сполз по ней, оставляя на испещренной выбоинами поверхности свой последний в жизни кровавый след...
– Антон, наручники!
– хрипло крикнул Козак.
– Быстро!!
Тот бросился к нему; через несколько секунд браслеты, звякнув, упали на пол.
– Что дальше?
– спросил Антон, помогая ему встать на ноги.
– Давай... теперь ты командуй!
– Мне понадобится спутниковый терминал! Но сначала - оружие!
Он метнулся к тому месту, где устроил свою последнюю "лежку" снайпер их группы - Филин.
– Антон, следи за дверью!
Иван быстро подобрал с пола автомат Филина, снаряженный сдвоенным рожком. Вытащил из кобуры "глок", сунул его в карман куртки. Затем из кармашка жилета убитого Антоном снайпера взял рацию: она, к счастью, оказалась исправной, она не пострадала от выпущенной по ее прежнему хозяину автоматной очереди.