По дороге в Самарру. Сборник рассказов

Иванов Александр Александрович

В стране всё напряженно гудело, словно кто-то неведомый раздувал пламя в метафизической российской топке. Начались военные действия в Чечне.

Глава 5

Через несколько дней Семёнов, всё время ожидавший чего-то худшего, с внутренним недоумением, начал осознавать, что ему

повезло. При слове “повезло” он непроизвольно усмехнулся.

В летней кухне ему нагрели воды. Дали вымыться в старом эмалированном корыте и постирать одежду. Даже выдали поношенный, но чистый ватник. Его старый, пропахший псиной армейский бушлат сожгли на задворках.

Заглянул в обломок зеркала укреплённого на стене, Семёнов увидел незнакомое лицо исхудавшего и небритого человека, отдалённо напоминавшее ему самого себя. Позже, старик принёс и молча протянул ему старую опасную бритву и кусок мыла.

В первое время его даже не привязывали, очевидно, поняв, что в таком состоянии он никуда не сбежит. Да и куда? Он всё равно не знал, где находится. Старик, молча, занимался хозяйством. Частенько на их подворье заходили соседи. О чём они говорили с хозяином, Алексей не понимал.

Первые несколько дней он просто ел то, что ему давали, и сидел на старом бревне подле колодца, в центре двора, подставляя лицо набиравшему силу весеннему солнцу.

Огромная мохнатая овчарка слонялась кругами по двору. Старик несколько раз прикрикивал на неё, видимо остерегаясь чего-то с её стороны. Но пёс только ложился в нескольких метрах от Алексея и молча смотрел на него. Пёс был серьёзным. Кромки его обрезанных ушей демонстрировали рваные края – свидетельства многочисленных схваток. Через несколько дней он лёг совсем рядом с Алексеем. Он внимательно смотрел на Семёнова, словно вслушивался в смысл его негромкой речи.

– Привет. Ты тоже меня не любишь?… А зря!

Нам нечего делить. Тебе даже лучше чем мне; ты у себя дома. Ну, что молчишь? Жаль брат, что я не знаю, как тебя зовут. А то, смог бы к тебе обращаться более уважительно. Как тебя зовут? Алмаз? Я слышал, как это слово твой хозяин повторил несколько раз. Но, на вашем оно как-то странно звучит. Значит Алмаз. Хорошо. Есть у тебя подруга? Нет? Скучно тебе, брат. Есть наверно, а? Ты ведь пёс серьёзный. Бегают твои детки где-нибудь. У меня вот тоже нет пока никого. И скучно так же как тебе. Ничего, прорвёмся. Бывает и хуже. Только времени жалко. Где-то там люди живут. Живут себе и не знают, что может с ними случиться. Живут и не знают, что есть на свете такая замечательная собака Алмаз…

Каждый раз, слыша звук своего имени, пёс на какое-то время поднимал голову и внимательно всматривался в лицо Алексею.

– Вот такие дела. Но уже лучше. Я ещё, как ты, например, никого загрызть не смогу. Но уже лучше. И лето пришло. Птицы поют. Хорошо здесь у вас. Курорт прямо… Рёбра вот почти зажили.

Через несколько дней пёс подошел и лёг вплотную, прислонившись к ноге Алексея. Он поднял голову, заглядывая ему в лицо, будто приглашая к разговору. Заметив это, старик, работавший во дворе, остановился и долго смотрел на них, прикрыв рукою глаза от солнца.

Кормила Семёнова девушка, которой на вид можно было дать лет шестнадцать – семнадцать. Через пару недель они начали изредка обмениваться односложными репликами.

– Как тебя зовут, красавица? Быстрый, острый взгляд в ответ.

– Мадина. Волосы убраны чёрным традиционным платком, точёные черты, бледная кожа.

– Меня Алексей. Не бойся – кусаться я не умею. – А как твоего отца зовут?

Конец ознакомительного фрагмента.