По другую сторону тепла

Friyana

Все было, как всегда, даже чей-то яростный вопль: «Авада Кедавра!». Только на этот раз его выкрикнули сразу с трех сторон — одновременно.

Драко никогда еще не испытывал такого безотчетного, вселенского, подрубающего колени страха, как в тот остекленевший, застывший момент… Когда он увидел, как три зеленых луча вонзаются в оранжевую сферу, мерцающую вокруг Поттера, и пробивают ее, сплетаясь внутри и ударяя ему в грудь — и Гарри мгновенно, словно подкошенный, обрушивается на каменный пол…

Время остановилось, бухая в ушах нестерпимо

оглушительным звоном. Словно сердце Малфоя на бесконечно длинный миг остановилось вместе с ним, застывая ледяным комком, вспарывая душу острыми краями, потому что на одно короткое мгновение Драко поверил, что Поттер может умереть. Поверил, что это произошло.

Он смутно помнил, чем закончилась потасовка. Но, видимо, она закончилась в любом случае, раз он обнаружил себя стоящим на коленях посреди гостиной поместья Блэков и держащим на руках безвольно обмякшее тело едва дышащего Гарри.

Первым звуком стал вопль Гермионы, вскочившей с кресла и тут же кинувшейся к ним.

— Что случилось?! — взвизгнула она. — Что с ним? Малфой!

Драко тяжело дышал, борясь с желанием прибить гриффиндорку на месте.

— Сгинь, — процедил он сквозь зубы, укладывая Гарри на пол.

— Он жив? — в голосе Гермионы послышались истерические нотки. — Малфой, я тебя спрашиваю, что…

Драко молча обернулся, и девушка поперхнулась словами — ей показалось, что из глубины стальных глаз на нее дохнула бездна. В следующее мгновение резкий порыв ветра толкнул в грудь, и она врезалась спиной в стену, с трудом устояв на ногах.

— Брысь отсюда, — со сдержанной угрозой сказал Драко и отвернулся.

Гермиона оцепенела. Она могла поклясться, что в руках Малфоя не было палочки… и заклинания он не произносил… и глаза. Мерлин, его глаза!..

С трудом сдерживая желание закричать в полный голос, чтобы проснуться, она стояла и, хлопая ресницами, смотрела, как Драко наклоняется и снимает с Гарри очки. Как берет в ладони его лицо и, прижимаясь лбом ко лбу, что-то шепчет. Как зажмуривается, кусая губы, как поглаживает большими пальцами потемневшие скулы. Как содрогаются его плечи, словно Драко едва сдерживает рыдания. Как он напряженно покачивается, сидя на коленях, как обхватывает Гарри одной рукой, поддерживая другой его затылок, как, не переставая шептать, скользит губами по его лицу…

Гермионе снова нестерпимо захотелось проснуться. Малфой не может быть таким, ошеломленно подумала она, боясь сдвинуться с места. Не может! Или этот отчаянно вцепившийся в Гарри, словно в самое любимое на свете существо, человек не может быть Малфоем. Одно из двух.

Продолжая сжимать в объятиях безвольное тело, Драко резко выдохнул, словно слезы рвались из него наружу. Гермиона чуть не потеряла дар речи, когда поняла, что Малфой исступленно целует побледневшее запрокинутое лицо — щеки, скулы, губы… Целует, едва сдерживая рыдания и все еще что-то шепча.

Спина взмокла — то ли от волнения, то ли от испуга. То ли здесь, и правда, становится жарче,

машинально подумала девушка, заметив прилипшие ко лбу волосы Драко. Хватит обниматься, ему нужен врач! — попыталась было крикнуть она и тут же почувствовала, как невидимая сила снова предупреждающе-настойчиво прижимает ее к стене. Ей оставалось только обессиленно стоять и смотреть, как Малфой, отпустив Гарри, резким движением разрывает на нем рубашку, обнажая чудовищный, вспухший ожог на груди. Как Драко выпрямляется, стягивая через голову влажную футболку, и, обхватив Гарри, прижимается к нему всем телом, вздрагивая, словно от боли, зарываясь лицом в темные волосы.

Ему больно? — отстраненно удивилась Гермиона. Странно, если ранен — не он, то почему ему тоже должно быть больно? Или это такой странный способ исцеления — обниматься, пока само не заживет? Она беспомощно поджала губы, злясь, что не может даже пошевелить рукой, чтобы дотянуться до палочки.

Ага, дотянусь, и что? — тут же пришла сердитая мысль. Им же до факела все заклинания… Черт, так Гарри, видимо, и лечебные заклятия не берут? — ужаснулась она, на мгновение перестав дышать. Но тогда, значит, любое ранение, и… и что? Только с Малфоем обниматься? Гермиона в первый раз пожалела, что стихийные маги так мало изучены. Хотя, когда читаешь о них, кажется, что описано практически все…

Самым неприятным было четкое ощущение, что единственный умный поступок сейчас — это довериться Малфою и молча ждать, не мешая ему, не отвлекая. Ощущение, вызывающее тошнотворный привкус во рту своей абсурдностью. Ну, как можно доверять Малфою? Какой идиот на это решится?

Гарри слабо застонал и пошевелил головой. Девушка заметила, что руки Драко дрожат от напряжения, словно ему и впрямь было нечеловечески больно прикасаться к Поттеру. Словно держать его в объятиях было слишком тяжело.

Малфой шумно выдохнул, отстраняясь и осторожно опуская Гарри на ковер. Гермиона непонимающе уставилась на грудь гриффиндорца — вспухший волдырями ожог исчез. Даже следов не осталось.

— Где?.. — слабо прошептал Гарри, не открывая глаз.

— Дома, — буркнул Драко, тяжело дыша, упираясь руками в пол по обе стороны от него. — Болит?

Гарри покачал головой, потирая лоб.

— Черт… — простонал он, переворачиваясь на бок и поджимая ноги. — Что это было?..

— Авада Кедавра! — язвительно выплюнул Драко. — Ты не заметил? Так привык, что не обращаешь внимания?

Гермиона в ужасе уставилась на них. Это шутки?

— Авадами в нас и раньше… не раз, — хмыкнул Гарри, пряча лицо в ладонях.

— Но не втроем, черт побери! — процедил Драко. До девушки вдруг дошло, что он едва сдерживает ярость. — Поттер, твою мать, ты понимаешь, что тебя могли убить?! — заорал он внезапно, сжимая кулаки и опуская голову. — Ты, вообще, хоть что-нибудь понимаешь?

Как он может кричать на него, сейчас? — чуть не задохнулась от возмущения девушка. Какое он право имеет…