По грехам нашим. В лето 6732

Старый Денис

— То не, — я усмехнулся внешне, но напрягся внутри. — То мыслю я. Вот ужо пять летов добрая земля, а можа и статься, что Бог испытать нас пожелает. Токмо о другом казать треба. Сеньюн збирай людей охочих, да не татей, бить крыжаков. Великому князю бай, каб велел нам идти на Юрьев и схизматиков бить. Байте, што идуть крыжаки на Юрьев числом великим. Там войско наше и поляже.

— Боярин, новгородцам аще треба принять наряд с тобой. Вельми мудро тое, што ты баеш. И князь думать буде, што поляжете вы. Токмо князь у требу с новгородцев возьме больш серебра, — новгородский купец посмотрел на меня.

— Так, токмо и Юрьев застанется и ворогов — крыжаков посечем и зеркала у торг и картофель и редис.

Новгородцы ратится не станут. И лжи не буде и далей торг вести аки друзи станем, — раскрыл я все расклады, что видел на данную минуту.

На том и расстались, договорившись, в знак нашей дружбы, что я передам два зеркала ему и уважаемым купцам, чьи интересы Семьюн представляет.

Мне в целом нравились выстраиваемые расклады. Так или иначе, но великого князя нужно было убедить, что его замысел по ослаблению нашего войска сработал. Пусть и в другом виде, но так должно казаться еще лучше. И жизни подданных сохранит и врагов Руси ослабит. Потом можно что-то решать и с Унжей, которая по праву его крепость. Василько так же будет продемонстрировано, что незримое око наблюдает за князем ростовским. Да и две сотни дружины Василько — это большая часть в нашем воинстве. Ярослав же станет запасной фигурой, не будет Юрий посылать своего брата с нами, если решил извести активность унжанцев. Владимирский князь нуждается в своем брате, который, как кризис-менеджер бегает по Северо-Восточной Руси, решает проблемы.

Когда новгородский купец поклонился и стал удаляться под ночной полог, я взглядом и мотком головы позвал Шинору. Объяснять, что я хочу, услышать от своего купленного общественного провокатора не пришлось.

— Готово. За утро люд буде говорить о крыжаках, што поработить русичей чают и што треба отбить и Герцике и Кукейнойс и што князь Вячко один стоит на межи и обороняет русскую землю. Яко ты и баял, боярин, дал кун скоморохам, да иншам крикунам, числом боле трех десятков и юродивым баял вельми много о погибели русской земли. Серебра ушло аж два десятка гривен на то, — докладывал Шинора. — Токмо Жадоба аще не обьявился.

Это было плохо, что Жадоба не прибыл. Именно на его, уже трех ушкуях, были и некоторые припасы и в закрытых ящиках боеприпасы, которые забрал все, решив, что именно наличие гранат и взрывчатки тормозят мой мозговой штурм по осмыслению технологии изготовления пороха и пушек. Но не менее важным было то, что на ушкуях среди товара на продажу будет спрятана немаленькая такая партия оружия из трех десятков арбалетов, двух десятков старых мечей и полторы сотни алебард. Были экспериментальные наборы брони в количестве семи штук это кирасы, шлемы, больше похожие на каски, перчатки налокотники и наколенники. Я все думал, как защитить дешево и сердито пехоту, чтобы не полегли от первого залпа из луков. Ладить кольчуги — долго и недешево, пластинчатые доспехи, чешуйчатые — все не то. Решил пока пробовать кирасы и частью ламинарную защиту для уязвимых мест.

За основу же плана, который и старался реализовывать мой подручный, взят принцип организации цветных революций XX–XXI века. Так, на первом этапе создается проблема, которая может существовать, но не актуальна или не интересна обществу в сыром виде, пока ее не актуализировать искусственно. Потом определятся круг проплаченных блогеров, журналистов, других крикунов. Роль этой публики, как я думал, могут сыграть современные скоморохи, хозяева постоялых дворов, «вещатели правды» юродивые, городская беднота, возможно и некоторые купцы через своих приказчиков и работников. Все щедро проплачивались, как и создавался финансовый фонд, откуда можно оплачивать и участников митингов и манифестаций. Кормежка протестантов, разделение их на десятки, где руководит подготовленный десятник, далее сотники. Последнее реализовать

не удавалось — нужно больше времени, но остальное, как я понял, вполне получилось.

Тем более, что протестовать против князя или его бояр не предполагалось, а светлая идея защитить родную сторону ложилась хорошо на хмельные умы, а у Шиноры была целая повозка с крепкими напитками. Еще упор при создании общественного мнения делался на противостояние католикам и на русский город Новгород. И не важно, что город тот нам не друг и не враг, а так… Ведь крестоносцы и на Владимир покушаются. Да и папа — антихрист — режет чуть ли не самолично славян на Востоке Германии, пусть и заблудших язычников, кои с большим бы удовольствием крестились в православие, но паписты их и убивают за желание прийти в лоно истинной первоначальной православной веры.

Сила пропаганды

Глава 6. Сила пропаганды

На следующий день с самого утра, когда я стал ожидать хоть каких отголосков от обещанных действий Шиноры во Владимире, меня вызвали на южный пост.

Взяв с собой Бера, я направился к посту.

— По здорову ли, Корней Владимирович, — с ужасным акцентом меня встретил у рва нашего лагеря человек, по сути, не отличающийся по одежде от средней руки купца, но с явно смугловатой кожей и выразительным, нетипичным орлиным носом. По акценту же — итальянец.

— Что нужно, сеньор? — ответил на итальянском я. Я был несколько раз в этой стране еще в нулевые годы, да и после приходилось общаться с некоторыми представителями этой нации на археологических раскопках того же Херсонеса, где итальянцы с упоением искали следы пребывания своих предков на крымской земле.

— Вы говорите на нашем языке? — удивленно произнес на итальянском языке гость.

— Лепей на русской земле молвить по-нашему, — решил я больше не испытывать судьбу.

Услышат ратники, что я говорю с немцем на его языке, и пойдут слухи. В этом направлении я только обезопасил себя в отношении именно того, что немецкого языка, который даже в ограниченном виде преподавал в воинской школе и которым, в версии конечно XXI века, вполне неплохо владел. Да и знаний моих не хватало на общение, так, поверхностно, чтобы объяснить желания есть, пить и спросить дорогу в отель.

— До тебя, боярин приходили мои посыльные, — начал говорить уже по делу венецианец, и я сразу же все понял.

То, что это венецианец становится очевидным из логической цепочки. Раз прибывшие ко мне в поместье ухари были венецианцами, а он их послал, то и сам — венецианец. Гениально? Я такой! Это меня так хорошее настроение накрыло — не все же пребывать в тревоге и ожидании худшего.

— Ты из Венеции? — спросил я, дабы потешить свою мудрость и прозорливость.

— Нет, — ответил незнакомец и поверг меня в ступор. Гениальность откладывается на неопределенный срок.

— А кто? — с глуповатым видом спросил я.

— Генуя, — торжественно и величественно произнес гость, чем еще больше запутал.

Они же на ножах с Венецией, или я что-то недопонимаю?

— Я, Гильермо Лоци, выражаю волю Генуи, токмо вижу я ее иначе, — подбирая слова, с трудом начал вещать представитель генуэзской республики.

По его словам, не без труда, я понял, что он из той партии в Генуе, что хочет договориться с Венецией и заняться разделом сфер влияния. Мешают этому несколько факторов, как и то, что отряд более, чем из двух сотен генуэзских арбалетчиков, находился до недавнего времени в Константинополе и мешал общению с венецианцами, иногда постреливая в последних. Вот этих сорвиголов и предлагают мне. Причем, наем оплачен на два лета. Цена же моя — всего-то секрет зеркал.