По имени Ангел
Шрифт:
Я прошла дальше по длинному коридору, соединявшему гостиную с другой частью комнат, стены которого были украшены старинными картинами с портретами пращуров.
— Садись — вот чашка, вот заваренный свежий чай. Надеюсь, ты будешь чёрный? Другого у меня нет.
— Да, я любой чай пью. Спасибо.
— Вот пирожки с капустой, угощайся, очень вкусные, хозяин такие обожает. Я тесто по особому рецепту делаю. Тебе не скажу, даже не спрашивай, — заливалась смехом хозяюшка.
— Ммм, как вкусно, — промямлила я, откусывая щедрый кусок пирога.
—
— Скажите, а вы давно в этом доме работаете?
— С тех пор, как погибли родители Роберта, меня наняли ухаживать за домом. Я нашла это место по объявлению. Слава тебе, Господи! Я так благодарна Богу и судьбе, что я здесь работаю. Если честно, работы хватает, но мне нравится. Я здесь делаю то, что любила делать всю жизнь.
— Получается, что все эти цветы, вся красота во дворе, Ваша заслуга?
— О да, это я сажала их, полола и поливала. Они моя отдушина, моё хобби можно сказать. Вот ухаживаешь, вкладываешь силы, и не зря. Потом как зацветут всеми красками, и тут уже я радуюсь. И глаза не налюбуются, а нос не нанюхается, — с воодушевлением произнесла Марья Петровна.
— Да, сразу видно, что Вы этим занимаетесь с душой.
— Ну что, допила чай?
— Да, спасибо, пойду дорисовывать.
— На сегодня хватит, закругляйся, так долго тут.
— Ох, у меня же дома дела, я с вами совсем забылась. А мне ещё почти час домой добираться.
— Тогда не буду тебя задерживать.
— До свидания! До завтра!
— До свидания, до свидания… Я за тобой закрою.
Вот и закончился первый день моей работы. Всегда интересно узнавать новых людей, мне всё понравилось. Вот только жаль, что Роберта так и не увидела, надеюсь, что он завтра всё же придёт. Ещё и эта тень на втором этаже не покидала мои мысли. Может это олицетворение моих страхов? Что это вообще было такое?
Глава 5. Мой принц
Прошло несколько дней моей работы в новом амплуа. Марья Петровна забалтывала меня, бесконечно рассказывая про цветы. Я скоро так начну разбираться в сортах и видах цветущих растений, что можно будет сразу идти работать флористом.
За эти дни Роберт не появлялся ни разу, наверное, он забыл про меня.
Да и зачем ему нужна бедная девчонка, такая, как я?
Сидя за чаем с Марьей Петровной, решила поговорить на столь для меня деликатную тему:
— Марья Петровна! А почему Роберт Александрович не появляется здесь?
— Так у него работы полно, ему не до нас.
— И что же у него за работа такая, что за неделю почти, на часок не заехать сюда? Хотя бы на обед мог выбраться?
— Он нам не чета, директор компании по производству стройматериалов.
— Ого, ну тогда понятно…
— А что ты спрашиваешь, у тебя своя работа, а у меня своя. Все при деле и никто не мешает.
— Это да, — выдохнула я, — без надзора даже лучше получается.
— Вот и я о чём говорю. Мы где отдохнём, где чая попьём. Я вот здесь живу
— Да, здесь уютно, и не скажешь, что дом нежилой.
— Конечно.
— А что за картины в коридоре висят? Кто на них изображён?
— Оо, — протянула Марья Петровна, — это прадеды и прабабки нашего хозяина. Он ведь не хухры-мухры, а с династии известных купцов и бояр.
Марья Ивановна сбавила тон и полушёпотом начала повествовать:
— Рассказывал мне Роберт историю про одного деда своего. Будто был он очень богатый купец. Табуны лошадей, овец держал, даже ходили к нему люди наниматься батраками работать. Очень уважаемый был человек. Но время такое было страшное, нехорошее… Началась революция семнадцатого года, ну и стали всех богатеньких раскулачивать — отнимать всё имущество для своих нужд.
А самих дворян да купцов расстреливали, как врагов народа. Пришла беда и в дом деда нашего хозяина. Стали искать его везде. А он возьми, да в стоге сена спрячься. Они вилами все стога тыкают, и его стог потыкали, но не нашли.
Так и спасся Митрофан, прадед нашего Роберта. Если бы не спасся, то род бы прервался, и не было его, нашего Роберта! Храни его, Господи!
— Интересная история. А где Митрофан этот на картине изображён?
— Да вон, второй справа. С чёрной бородой такой и серьёзным взглядом.
— А рядом с ним, что за девушка со светлыми вьющимися волосами?
— Жена его, Анастасия.
— Красивая.
— Ага.
На следующий день меня ждал сюрприз — заявился, наконец, хозяин дома.
Роберт подошёл ко мне, как всегда, со своей очаровательной улыбкой и произнёс:
— Как пишется картина? Ну-ка дай посмотрю, что у тебя получается?
— Пока не надо смотреть, ещё ничего не понятно, — ответила я, загораживая собою полотно.
— Ну ладно, не хочешь, смотреть не буду. И отвлекать тоже.
— Хорошо, смотри, только строго не суди, — сказала я, отступив от мольберта в сторону.
— А то что?
— А то обижусь и убегу.
— Вот побега я меньше всего от тебя ожидал.
— Я сама от себя не ожидала, — прыснула смехом я.
Роберт бегло посмотрел на холст:
— Пока и правда не поймёшь, что это? Какой-то экспрессионизм, — смеясь съязвил парень.
— Всё будет сделано в лучшем виде, Роберт Александрович!
— Ты смеёшься надо мной? Называй просто по имени, мы же знакомы считай полгода.
— Ага, знакомы, только виделись пару раз, — с грустью в голосе сказала я.
— Ты расстроена из-за этого? Хочешь видеть меня чаще? — с нескрываемой радостью произнёс он.
— С чего ты взял?
— Сама сейчас сказала.
«Ну он и возомнил из себя. Что он несёт?» — про себя возмутилась я.
— Ну раз так, я буду проведывать тебя и твой холст каждый день.
— А как же загруженность на работе? — удивилась я.
— Возьму отпуск за свой счёт. Всё равно устал, надо морально выветрится, — вздохнул Роберт.