По имени Ангел
Шрифт:
Вот и Наташа подоспела — она зашла на порог и мы обомлели…
Её смоляные волосы были уложены в высокий аккуратный пучок, а оставшаяся часть волос ниспадала блестящими локонами на плечи. Розоватые мелкие цветочки россыпью украшали макушку.
— Наташка! Какая красивая причёска! Парикмахер просто бог! — произнесла я, растягивая губы в улыбке.
— Мама, ты платье погладила? — будто не замечая меня, спросила она у матери. Наталья взволнованно перебирала пальцами волосы, поправляя непокорный чёрный
— Всё готово, дочка! Не волнуйся! — Зоя Анатольевна вытащила из шкафа свадебное платье цвета розового шампанского. Платье было пошито из плотной атласной ткани с подкладкой.
Наталья надела его и преобразилась, став в нём ещё красивее, и как-то даже величественнее.
Декольте слегка открывало небольшую бронзового оттенка грудь, а красивые руки с естественного цвета маникюром, были закрыты на три четверти, оставляя открытыми лишь тонкие запястья, украшенные браслетами из нити золота с маленькими светящимися камешками, похожими на бриллианты.
Из таких же камней и было колье, украшавшее её маленькую нежную шею. Атлас переливался в утреннем свете лилово-малиновым оттенком, играя в чёрных блестящих волосах яркими искорками зари.
Фата из тончайшего гипюра обволакивала фигуру невесты, будто морская волна древнеримскую статуэтку богини.
— Наташка! Ты прекрасна! — отметила я, восхищённо посмотрев на подругу.
И правда, невеста просто светится — то ли от счастья, то ли от великолепного наряда. Оказывается, ничто не сделает женщину такой восхитительно-красивой, как это делает взаимная любовь.
Радость за подругу переполняла моё сердце, ведь я, как никто, знала, что Наташка достойна быть счастливой — она столько пережила, и при этом осталась хорошим и добрым человеком.
Неприятности и предательства не превратили её в чёрствую и озлобленную мегеру.
Она всегда приходила ко мне на помощь, я же — была, в свою очередь, всегда ей благодарна за это.
— Не забудь, шубку одень! Холодно! — прикрикнула Зоя Анатольевна на дочь.
Наталья молча накинула полушубок из белого искусственного меха, и мы засобирались на выход.
— Благослови тебя, доченька! Будь счастлива! — Зоя Анатольевна утёрла скупую слезу, обняла за лицо руками свою дочь и поцеловала в лоб.
Я растрогалась, смотря на эту картину. Как жаль, что моя мама не дожила до моей свадьбы, (если она когда-нибудь вообще будет). Что-то ёкнуло болью в моей груди буквально на мгновение, но радость за подругу быстро перевесила эти горькие чувства.
— Спасибо, мама… — ответила невеста дрогнувшим голосом.
Свадьба прошла тихо. Зарегестрировавшись во Дворце Бракосочетаний, сказав друг-другу заветное «да» и обменявшись кольцами, счастливые молодожёны направились в кафе, чтобы вместе с гостями скромно отметить этот торжественный день.
Гости веселились,
Тем временем включили музыку. Полилась романтическая песня, возвещающая, что настало время для свадебного танца новобрачных.
Богдан подхватил Наталью за талию левой рукой, другой же взял маленькую ручку жены в свою большую правую ладонь и стал медленно кружиться в ритме музыки.
Его движения были немного неуклюжи, казалось, что он вот-вот наступит на подол платья невесты, чего не скажешь о его грациозной партнёрше, с осанкой принцессы плывущей рядом с ним, словно лебедь.
Блеск глаз влюблённых, та нежность, с которой они смотрели прямо в глубь души друг-друга, говорили о том, что их брак был настоящим — по взаимной любви.
Следом включили весёлую музыку и все гости присоединились к молодым, чтобы оторваться по полной, растрясти поглощённую пищу и выветрить градусы от выпитого алкоголя.
Я тоже пошла танцевать, веселилась и не о чём не думала.
Через некоторое время, натанцевавшись вволю, я присела. Не знаю почему, но на меня накатила необъяснимая тревога и страх за своих детей.
Я понимала, что это чувство ложное, ведь я малышей оставила в надёжных руках, но моё материнское сердце не унималось — оно стало биться чаще. Дошло до того, что я захотела позвонить Зое Анатольевне и спросить: «Всё ли с детьми в порядке?»
Видимо, мобильная связь ловилась плохо, потому что я никак не могла до неё дозвониться.
Потом я себя мысленно успокоила, ибо включился ум, который меня уговаривал: «Не волнуйся по мелочам, всё с малышами хорошо, не придумывай и не накручивай себя».
Так наступил вечер, мы стали собираться домой, невеста и жених должны были поехать в отель, чтобы провести там первую брачную ночь (так решили родители).
Я же поехала на автомобиле отца Натальи — Валерия Фёдоровича — чёрном Ниссане (тот любезно согласился меня довезти с несколькими другими гостями, так как сам был абсолютно трезв).
Мужчина он был статный, коренастый, и не смотря на свои шестьдесят с небольшим лет, был достаточно хорошо сложен — прямая спина, широкие плечи, твёрдый шаг.
Оно и понятно — выправка бывшего военного в нём читалась невооружённым взглядом.
Седые виски на тёмных прядях волос придавали ему какое-то благородство.
Валерий Фёдорович был немногословен, но при этом любое его изречение было высказано всегда «не в бровь, а в глаз».
К тому же, он не из тех, кто будет терпеть, когда ему перечат и не исполняют его приказы (таковыми он считал любые свои нравоучения и советы).
Подъезжая к дому Наташки, я заметила полицейскую машину, припарковавшуюся как раз рядом с её подъездом.