По имени Шерлок. Книга 3
Шрифт:
Мистер Джобсон с супругой отбыли домой пешком, решив прогуляться перед сном, детектив с мисс Эмили отправились в экипаже, Донни отправился провожать Мариссу. Все разъехались, и я смог спокойно вернуться в свою комнату. Завтра я впервые собирался отправиться в приют после возвращения из больницы, да и вообще, дел было запланировано много. Старый адвокат по моей просьбе как раз подготовил все нужные бумаги, чтобы осуществить то, что я задумал.
Не раздеваясь, я повалился на кровать. Дурная привычки читать лежа, но что уж поделать. Взял с тумбочки книгу, которую не открывал уже почти две недели. Как там Томас и Ребекка,
Уронив так и не раскрытую книгу на грудь, я вновь мысленно вернулся к нашему с детективом разговору в больнице, когда он рассказывал мне о планах зловещей и прекрасной леди Элизабет.
«Почему же старуха Грета решилась помогать вам?» — спросил я его тогда.
Детектив нахмурился и сказал: «Видишь ли, мой друг, для нее — это вопрос выживания. Эта женщина вовсе не добрая фея, которая решила вдруг помочь положительному герою, у нее есть тут и свой интерес. Наша преступница нарушила зыбкое равновесие покоя, в котором находятся сейчас силы, бушевавшие в полном величии тысячи и тысячи лет назад, и риск окончательно пробудить их стал слишком высок».
Мне было непонятно, что детектив имел в виду, и в ответ на мою просьбу, он рассказал о сонмах разнообразных, сильных и слабых божеств, которым якобы принадлежал этот мир на заре цивилизации, по мнению старой колдуньи. Он не знал всех подробностей и сам понимал слишком мало, но именно этот страх, страх, что освободятся из глубочайшего сна орды этих кровожадных существ, и заставил старуху решиться на помощь полиции.
«А чего на самом деле добивалась эта женщина, леди Элизабет? Она действительно рассчитывала на бессмертие?» — неужели человек, который занимался играми со всеми этими потусторонними силами не понимал опасности своих действий?
«Да, я спрашивал ее об этом. Сейчас она говорит только правду, поэтому ее ответам можно верить. Так вот, когда я спросил ее, что в итоге она намеревалась сделать с этим миром, когда его наводнят разбуженные ею сущности, из которых Дагон, по сравнению с остальными, не опаснее двухмесячного щенка, она ответила, что уверена в своих силах и спокойно справилась бы с любыми из них» — детектив, рассуждая, прохаживался вдоль кровати.
«То есть она не хотела воцарения Темных богов?» — спросил я тогда. «Конечно, нет. Она хотела воцарения себя, любимой, точнее той части себя, которая управляла этой одержимой женщиной в каждый отдельный момент» — и детектив Марч рассказал подробнее о той странности, которая так поразила меня еще в тот момент, когда я стоял за дверью и подсматривал в замочную скважину.
Как оказалось, эта женщина, которая сотни лет скрывалась от правосудия и продолжала убивать, при этом постоянно находясь на самом виду, уже давно и безвозвратно сошла с ума. Как и когда это произошло — сейчас понять невозможно. Почему? Тоже так просто не ответить. Возможно все началось в тот момент, когда жажда силы и могущества начала бороться в ее душе с неприятием зла? И тогда возникло новая личность, уже не обремененная моральными принципами, которая смогла взять на себя руководство. Возможно, все
А фактом является то, что, несмотря на ее безусловное безумие, за преступление против короны ждет леди Элизабет вовсе не сумрачный приют для сошедших с ума преступников, где когда-то провел часть жизни мой учитель, мистер Шоу, а самая, что ни на есть виселица, с крепкой пеньковой веревкой.
— Да и к лучшему! — я снова взял в руки книгу, и, наконец, погрузился в удивительные приключения Томаса и Ребекки в краю скользких зеленых лиан, ночных криков ягуаров, таинственных храмов и капищ, крови, золота, и страха.
Утро подкралось совсем неожиданно. Казалось, вот только что я вместе с четой Тэтчер с ужасом и осознанием неизбежного, влекомый горланящими что-то туземцами, приближался к залитому кровью алтарю, как уже холодное зимнее солнце смотрит мне прямо в окно. И я открываю глаза в собственной спальне, одетый, но без ботинок, прикрытый легким покрывалом.
Это что же, все-таки уснул? Выходит, так… Вероятно, организм еще не до конца восстановился после многодневной комы.
Ну что ж, зато я прекрасно выспался, настроение на редкость бодрое, да и готовность к действиям просто брызжет и льется через край. Посетив ванную комнату и переодев измятый костюм я, насвистывая, спустился в гостиную. Проходя мимо комнаты Донни, я несколько раз стукнул, не дождавшись ответа — заглянул. Никого.
Надо сказать, проснулся я в несусветную рань, часы на камине показывали без четверти шесть. Сказывалось то, что уснул вчера едва ли в десять вечера. Впрочем, это к лучшему, можно позавтракать и собраться без спешки. А все-таки, где же Донни?
С этим вопросом я обратился в Марджори, которая, собранная и деловитая, появилась в гостиной с куском бархата и коробкой с пастой для полировки серебра.
— Мистер Уотсон не ночевал, сэр. Очевидно, он остался на ночь у своей дамы, поэтому мы не стали вас будить, — судя по тому, как при этих словах поджала губы горничная, она не одобряла ни поведение самого Донни, и уж тем более, его дамы.
Ну, тут уж я им точно не судья, хотя, насколько я знал, в обществе такое поведение осуждалось.
Почувствовав вдруг ужасную жажду деятельности, я решил сделать все запланированные на сегодня дела пораньше. Отказавшись от мысли спокойно и расслабленно посидеть, наслаждаясь завтраком, я наскоро выпил чаю с тостами и джемом, прихватил заранее подготовленные бумаги, и в начале восьмого утра уже стоял перед парадным входом дома, некоторое время назад бывшего мне почти родным.
На мой стук открыл мистер Робинсон. Щурясь и позевывая, он всмотрелся в мое лицо, затем вдруг расплылся в широченной улыбке.
— Мистер Браун! Как я рад, что вы к нам зашли. Детектив Марч рассказывал о вашем героизме. Да если бы не вы!..
— Доброе утро, мистер Робинсон. Я тоже очень раз вас видеть, могу я пройти?
— Конечно, сэр!
Решив не отвлекать мисс Эмили и вообще не привлекать лишнего к себе внимания, я сразу прошел на задний двор, к двери своей мастерской. На секунду остановившись перед входом решительно развернулся, вернулся и постучал в дверь каморки своего учителя, старика Шоу.
После моего стука внутри послышалось какое-то шуршание, звон металла, грохот и сдавленные ругательства. Затем, послышался раздраженный голос старика: