По ком плачет рябина
Шрифт:
– Вот это вот? – я недоверчиво ткнула пальцем в комнатушку, чьи размеры были скромными даже по меркам усопшего. – И что… вы едите? – моя фантазия забилась в судороге, пытаясь представить не только пищу, но и сам процесс.
– Много чего, – пожала плечами Лисия; в ее глазах заплясали хитрые чертенята. Тем подозрительнее это выглядело, когда она вдруг нырнула в черный зев поворота с каменной лестницей, круто уводившей куда-то вниз. Немного потоптавшись на месте, я неохотно последовала за ней. – Что найдешь или поймаешь – все твое! Насекомых, пыль, грибы, – она махнула рукой на стены, и я поежилась,
– Если ты была вегетарианкой, могу еще плесень предложить, – продолжала радовать разнообразием местного меню Лисия, – у нас ее хоть ложками ешь. Кстати, как раз о них, – девочка резко остановилась, отчего я едва успела вильнуть в сторону, чтобы избежать столкновения.
– Кстати о ложках? – уныло переспросила я, запоздало вспомнив, что как раз столкновение со здешними обитателями – это последнее, чего стоит опасаться. По крайней мере, в буквальном смысле.
– Кстати о плесени, – безапелляционно поправила меня провожатая, кивнув на выщербленные стены длинного подвального коридора, практически полностью облепленные грязно-серой пушистой субстанцией.
– Я не голодна, – запротестовала я, стараясь держаться как можно дальше от стен, от которых веяло холодом и сосущей пустотой.
Такая же пустота, судя по ощущениям, образовалась и в моей груди, отчего стало безмерно тоскливо. Бесплотное тело враз налилось странной тяжестью.
– Вот и замечательно, – кивнула Лисия, не обращая внимания на мой страдальческий вид. Затем она протянула руку прямо сквозь стену и, ухмыльнувшись, извлекла оттуда вполне себе заурядные половую тряпку и ведро и протянул сей застенный клад мне. – Значит, сможешь сразу приступить к работе.
Я скептически выгнула бровь.
– Это твое первое поручение, – пояснила непоседа и нетерпеливо потрясла поломойным инвентарем у меня перед носом. – Ты же хотела помочь? Так вперед!
– Этим? – я презрительно кивнула на тряпку, а затем – на бесконечные застенки бесконечного лабиринта. – Проще все тут сжечь.
– Это на твое усмотрение, – благосклонно кивнула Лисия и поскребла ногтем по сырой каменной кладке. – Главное, чтобы здесь было чисто.
– Да что за издевательство?! – взорвалась я, решив, что шутка несколько затянулась. – Разве для этого у вас нет специальных духов или там… Да вы же сами духи! – новая догадка открыла всю несуразность данного мне первого поручения. – Какая вам разница, как и в чем вы живете? Потому что вы не живете вообще!
Однако девочку, похоже, совершенно не впечатлили ни железные доводы, ни здравая логика, ни моя пламенная, насквозь ими пропитанная, речь.
– Разве Управляющий не велел тебе слушать ведуна? – меланхолично уточнила Лисия.
– Морта? – я чуть не задохнулась от возмущения. – Так, выходит, это белобрысого поручение? Ну, разумеется! – хлопнула я себя по лбу. – Кто б еще мог до такого додуматься?! И чего он не сообщил о поручении лично? Побоялся? – я победно вскинула голову, живо представив его лицо в отметинах моего собственного производства.
Которые тут же захотелось разнообразить и приумножить.
– Потому что у него есть
– У-у, надеюсь, ему там тоже придется что-нибудь драить, – мстительно буркнула я и взялась за тряпку.
Да вот только не тут-то было! Едва я занесла обтирочное орудие над злополучной стеной, как плесень, ощутив прямую угрозу, тут же дала деру, словно заправские лохматые клопы-переростки. Меня передернуло, и я вопросительно уставилась на девочку.
– Что? – Лисия, очевидно, ничего не имела против ползающей по стенам плесени.
– Оно живое, – выразительно пояснила я и снова потрясла тряпкой в воздухе. Издав нечто среднее между комариным писком и шипением ежа, плесень ускорилась в животном желании укрыться в спасительных влажных расщелинах.
– Живых здесь не водится, – со всей серьезностью, на которую была способна, доверительно сообщила девочка, чем вызвал у меня подспудное желание засунуть ее в одну из заплесневелых расщелин. – Впрочем, будь я на ее месте, – она кивнула на один островок, который отчаянно крался у самого моего носа к ближайшей трещине, – я бы тоже пыталась уползти. Таких чистильщиков еще поискать! – хохотнула она.
Это почему-то меня задело, и я, скомкав злополучную ветошь, бросила ею в неугомонную шутницу.
Быстро увернувшись, Лисия ловко подхватила тряпье и нахмурилась.
– И куда ты собралась?
– Наверх, – без обиняков сообщила я, подходя к лестнице. – Свое задание я выполнила, – я окинула взглядом стены, которые явно вздохнули с облегчением, избавившись от большей части плесени. – Ну, или почти. Остальное скоро тоже уползет, просто держи тряпку на виду. А мне некогда с этой блажью водиться.
– А ты куда-то спешишь? – заинтересовалась Лисия, и я, преодолев первую ступеньку, застыла. – Это там, в подлунном мире, вы, люди, все время куда-то бежали, страшась не успеть. Но здесь все иначе: нет времени, нет начала и конца. Нет великого замысла и нет смысла, – я медленно развернулась и вздрогнула, поймав серьезный взгляд собеседницы. Ее лицо посерело, черты лица заострились. На миг мне снова показалось, что она стала старше по меньшей мере на пару веков. – Тебе больше не нужно никуда стремиться. Не нужно притворяться, не нужно играть. Здесь ты можешь просто быть. Это великая свобода… от самого себя. Кто-то этим наслаждается, другие же, – девочка понурилась и обняла себя за плечи; ее глаза обесцветились, – потеряли то единственное, ради чего жили. И свобода Дартада стала теперь для них не более, чем вечным заточением.
Ее слова, насквозь пропитанные покорным смирением и ядовитой верой в непреложность загробной истины, вызвали во мне гремучую смесь горького сочувствия и отторжения.
– А ради чего жила ты, Лисия? – невольно вырвалось у меня, хотя я прекрасно понимала, что едва ли получу ответ на довольно личный вопрос.
Но я не могла не спросить. Не знаю, зачем. Возможно, любопытства ради. А может мне захотелось хоть как-то приободрить и поддержать одинокую душу, что в этом странном мире стала едва ли не единственной, кто не смотрел на меня с презрительным пренебрежением.