По ком воют сирены
Шрифт:
— Нет, мне интересно, сколько он на сегодняшний день уже заныкал наших денег. Можешь хоть приблизительно сказать?
— Почему приблизительно? Обижаешь. Я его отчеты за последние полгода наизусть помню. И выйти на интересующую тебя сумму труда особого не составляет. Исходя из общего остатка и того, что по демпинговым ценам товар ему скидывать опасно — слухи о таком могут запросто просочиться, а Коновалов у нас мужик осторожный, и если даже и задействовал выход на бабки по такой схеме, то удельный вес, в общем итоге, небольшой…
— Ну-ну? Не томи. Сколько?
— На сегодняшний день у
— Мать твою… И сколько он нам парит мозги?
— Порядка шести месяцев. Может чуть больше. Прячет концы очень профессионально. Прятал. До сегодняшнего прокола. Топорная работа. На него четко показывает. Скорее всего, он поздно узнал, что я еду к нему не после Мишнева, как обычно, а до. Единственное разумное объяснение произошедшему. Только не вполне мне понятно, как он об этом вообще узнал…
— Ладно. Это потом. Разберешься. Что сейчас делать будем?
— А что, собственно, произошло? Ситуация под контролем. Просто требуется оперативное вмешательство, и все будет в порядке. Поднимай службу безопасности, пусть перекроют все офисы в областях, ближайших к Коновалову. На всякий случай. Хотя вероятность, что техники не хватает у Мишнева, почти стопроцентная. Я уверен. Он это, лабуряка, сто пудов. На свою голову выручил Коновалова. Я сейчас к нему. Подсылай пару бойцов, на всякий случай. Сначала его расколем, а там по цепочке…
— Понятно, Свят. Через три часа они тебя будут встречать на ГАИшном КП при въезде в город.
— Три часа? Триста с лишним километров? Не смеши меня. Они еще спят все.
— Ничего. Не твоя проблема. Я что, зря им джипы купил? Жди. Будут. Вскрывай этот гнойник по полной программе.
— Сделаем в лучшем виде. Не переживай.
— Свят? Ты еще здесь?
— Хотел прощаться.
— Тебя вчера очень настойчиво разыскивал некто Фрол. Даже на меня вышел. Теперь понятно, что было с твоей мобилкой. Интересная для тебя информация?
— А что он хотел?
— Требовал нашего финансового гения. Говорил, что нужна срочная консультация. По серьезному вопросу. Телефон оставил. Он у меня в офисе.
— Спасибо. У меня есть, — Вячеслав сосредоточенно потер костяшками пальцев переносицу. — Вот что, Евгений Борисович, я сегодня дожму этих наших комбинаторов, Мишнева с Коноваловым. Это мой вопрос, и я его закрою. А с завтрашнего дня прошу считать меня в отпуске.
— В каком отпуске, Свят? Ты чего? Работы непочатый край!
— В любом! Хоть в плановом, хоть во внеочередном. Или по состоянию здоровья. Пора о нем подумать, а то уже больше литра в напряг выпивать. Это меня очень настораживает и тревожит, — Свят, не слушая возражения руководства, отключился.
Ключник
Глаза собаки — зеркало ее собачьей души, смотрели неприветливо. Более того, они излучали агрессию. Из приоткрытой слюнявой пасти ротвейлера доносился монотонный негромкий, но вместе с тем характерно угрожающий рык. Желтовато-белесые зрачки неотступно следили за каждым движением Вити Ключника.
— Хорошая собачка, тю-тю-тю-тю-тю, — не спуская с пса взгляда, он предпринял очередную попытку договориться с грозным сторожем. — Деньги тебе
Подоконник, на котором он стоял, был вполне широкий, скажем для горшочков с цветами средних размеров, но вот носки потрепанных туфель все же чуть-чуть выходили за его край. И это Ключника не радовало, даже внушало опасение, если уж называть вещи своими именами. Поэтому он, скрючившись в неудобной позе, прикрывал ноги спортивной сумкой — хотя прекрасно понимал, что это весьма скромная защита против собачьих зубов. Эффективней было бы только прикрыться висящей рядом паутинкой тюля.
В таком положении Витя находился уже больше часа. Спина затекла, ноги ныли от неудобной позы. Неудержимо хотелось распрямить спину, разогнуть колени, помассировать онемевшие икроножные мышцы и потянуться всем телом до хруста в суставах. Но проклятая собака хорошо знала свою работу. Вор попал в западню. Дверь вскрыл, тихонечко зашел, начал осматриваться и… тут-то и обнаружился грозный страж. Витя едва успел запрыгнуть на подоконник.
Надо было что-то предпринимать, причем, срочно. Наколка на хату была верная. Обстановка многообещающая, только вот почему-то забыли о наличии ротвейлера. Не предупредил о четвероногой твари наводчик Коста. А это все в корне меняло. Из верного дела ситуация с ротвейлером медленно но уверенно трансформируется в уголовное.
Скоро придут хозяева квартиры и поздравят своего гладкошерстного друга с победой. Премируют собаку какой-нибудь консервированной дрянью, а вора-домушника сдадут властям. А уж власти его неминуемо наградят пятеркой зоны. В этом случае у судьи рука не дрогнет — отмерит все, что положено. Ну, еще бы — взят на месте преступления с поличным. Чужая квартира, сумка с отнюдь не безобидным набором инструментов и, в довесок, славное прошлое, украшенное тремя сроками по довольно схожим делам.
Виктор проклинал себя, наводчика Косту, жару, узкий подоконник, ротвейлера, свое фатальное невезение и все остальное, что можно было проклясть. Так, по-тупому, встрять при, казалось бы, абсолютно беспроигрышной теме…
Ежедневно в каждом районе столицы регистрируется четыре-пять квартирных краж. Раскрываемость по этим преступлениям практически нулевая. Не любят менты даром работать. При зарплате опера в две копейки рассчитывать на профессиональную работу просто глупо. И тут такой подарок: легендарный Ключник, взятый с поличным. Событие не рядовое. Опера неделю просыхать не будут.
Четыре-пять в день… Хм… Это регистрируется столько, а краж наверняка в пять раз больше ежесуточно происходит. Ведь общеизвестно, что наш народ не особенно верит в силы родной милиции и, как следствие, редко к ней обращается. Блин. И все проскакивают. Легко. Никто никому не в напряг. А балбес Витя Ключник встрял с этой собакой, как последний шпаненок. И плачет по нему шконка, аж слезами обливается.
От этих мыслей стало не по себе, и Витя заскрипел зубами. В унисон зарычал ротвейлер. Ключник махнул в сторону оскаленной пасти сумкой: