По ком воют сирены
Шрифт:
— Если пальцы в картотеке числятся, справимся быстрее.
— Все может быть. Алло. Сигизмунд Альбертович? — заговорил в трубку капитан. — Здравствуйте. Угадали. Да, я. Задержитесь на часик. Вы уже дома? Очень надо. Да, срочно. Подъедете на работу? Пожалуйста. С нас как обычно. Все будет звенеть и булькать. Конечно. Спасибо. Часа через полтора. До встречи.
— Опять коньяк? — Никита положил биту на землю. — Я разорюсь на этих магарычах.
— А ты как думал? — пряча телефон в карман, вопросом на вопрос ответил капитан. — Времени
— То ж нормальные, — вздохнул Никита. — Когда мне кто-нибудь принесет бутылку? Хотя бы водки, не коньяка?
— Когда заслужишь.
— Ну вот, так всегда. Чем это я, интересно, не заслуживаю? — Никита достал сигарету и закурил. — К слову, о времени и ужине. Ты сказал полдевятого. А мы сегодня ели что-нибудь, вообще?
— По-моему, нет.
— По-моему, тоже. Надо бы перекусить.
— Не хлебом единым…
— И хлебом, кстати, тоже. Равно как и сыром, и колбасой, и помидорчиками, и огурчиками, и яичками…
— Прекрати, садюга. Слюна течет. Поедим позже. Сейчас отвезем вещдоки в управление, и пока Сигизмунд Альбертович будет над ними колдовать, где-нибудь зайдем, перекусим.
— Обещаешь?
— Твердо.
— В этот раз я тебе, как ни странно, верю. Вот и наш коллега летит. Как бы ноги себе не сломал.
— Принес. Вот, пожалуйста. Все, что нашел, — С трудом переводя дыхание, произнес участковый
— Оперативно. — Карпов взял у запыхавшегося лейтенанта ворох целлофановых пакетов.— Помогать не надо, я сам. — Он ловко упаковал биты и осторожно их поднял.
— Все. К машине. Цейтнот, — скомандовал Серегин, забирая одно из орудий убийства у Никиты.
— Не доверяешь? — обиженно спросил Карпов.
— Вернее будет.
Участковый, проводив столичных сыщиков до машины, сунул им напоследок в руки горячий газетный сверток.
— Это что? — недоуменно повертел его в руках Серегин.
— Пироги домашние. С капустой и картошкой. Это маманя моя напекла. Только что. Вы голодные, наверное. Весь день на ногах, поесть некогда, — смутившись, пробормотал лейтенант.
— Вот это ты молодец. Прямо таки фантастическая проницательность. Ты не только Пуаро, ты еще и майор Пронин впридачу. — Никита бесцеремонно распотрошил сверток, достал пирожок и, откусив половину, заговорил с набитым ртом: — От лица службы объявляется благодарность. Не дал умереть с голоду старшим товарищам.
— Тебя как зовут, лейтенант? — несколько смущенно поинтересовался Серегин.
— Леша… Алексей Дорохов. — Вытягиваясь и поправляя фуражку, ответил участковый.
— Ну, спасибо, Леша, — протянул ему руку Серегин.
— Бывай, лейтенант Дорохов, — шлепнул его по пятерне Карпов. — Маме большое спасибо.
Серегин завел двигатель. «Фольксваген», недовольно заурчав, двинулся в сторону города. Капитан включил габариты, начинало темнеть.
— Какому богу будем, молиться, Никита?
—
Похищение
— Ничего деваха! Не зря я уломал Фрола взять и ее в заложницы! Пригодится нам эта цаца. — Сека проводил плотоядным взглядом проходящую мимо домработницу семейства Соловьевых и подмигнул Ключнику.
Света торопливо простучала каблучками мимо припаркованной неподалеку от подъезда главного бухгалтера ЗАО «Гаммателеком» машины, в которой находились Игорь с Виктором.
Туго вбитая в узкие джинсы попка, молодая спелая грудь под легкой полупрозрачной кофточкой, симпатичное загорелое личико, каре жгуче-черного цвета. Выглядела домработница довольно аппетитно. Она поколдовала над кнопками дверного замка, потянула за колечко, и скрылась за дверью.
— Что-то сегодня она задержалась, красотуля наша. — Ключник откинулся на водительском сиденье и взглянул на часы. — Семь ноль пять. Обычно в шесть сорок пять она, как штык, на работе. Завтрак папе с мамой, проводы на работу: сначала Михаила Семеновича, серьезного бухгалтера крупной компании IP-телефонии…
— Двадцати четырех лет, — криво усмехнулся Игорь.
— Ага, — повернулся к нему Виктор и продолжил: — Спустя сорок минут надо покормить его жену, Таню, серьезную деловую козу. Потом утренняя кашка сыночку Вадику, тое-сее…
— Дело молодое. Думаю, не ошибусь, если скажу, что задержала ее сегодня на эти двадцать минут ранняя гимнастика с молодым столичным плейбоем, ну, или, на худой конец, с гостем столицы. Он еще быстро справился. Третья часть часа. Я б с ней подольше покувыркался. А для Соловьевых не так это и страшно. Простят ее работодатели, верняк, особенно Миша… — оскалился Сека.
— Ну да, вполне может быть — если не ревнивый только. Может, он из собственников — ничего никому не трогать! Мое!
— Не зря же он домой обедать приезжает регулярно. Когда жена на работе. К юной домработнице. — Мечтательно продолжил развивать свою мысль, не слушая Виктора, Игорь.
— И не боится этот Соловьев! Вот так, с гувернанткой, втупую, у себя дома, почти каждый день. А ну, малый их ляпнет чего маме? Такие случаи были. Заложит дитя неразумное папашку своего ветреного - только в путь…
— Зубов бояться — в рот не давать. Для чего ж он ее тогда нанимал? Только полы драить, посуду мыть, хавку готовить и за шкетом смотреть? Не думаю. Должна предоставлять весь комплекс услуг. Обязана. Согласно трудовому соглашению. Бабки отрабатывать надо. Халява партийных работников, советских начальничков, когда рассчитывались с любовницами из государственного бюджета рабочими местами, секретарш, например, или путевками, премиями и прочей дармовщиной, безвозвратно прошла. Сейчас признаются только наличные.