По ком воют сирены

Чернобук Александр

Пернач положил трубку, обернулся к Фролу и с елейной улыбкой произнес:

— Михаил Семенович ждет. Он будет рад подтвердить механизм нашего сотрудничества.

— Спасибо. Как к нему пройти?

— Четвертый кабинет по этой стороне. Там есть табличка: «Главный бухгалтер». Зовут Михаил Семенович, — еще раз напомнил Пернач.

—Благодарю. Рад был нашему знакомству.

— Надеюсь на длительное и плодотворное сотрудничество.

Мужчины совершили ритуал рукопожатия, и Фрол покинул кабинет.

«Насчет длительного и

плодотворного у меня, конечно, очень большие сомнения. Ну, просто очень», — прикрывая за собой дверь, подумал Фрол, и эта мысль ему, как ни странно, доставила радость.

«Хотя, что тут удивительного? — вышагивая по коридору в сторону кабинета бухгалтера, развил он свою мысль, — скользкие, слащавые, ублюдочные пройдохи никогда не стояли, в твоем понимании, вровень с нормальными людьми, и, как следствие, задуманная операция против этой компании, а равно и против ее работников полностью соответствует твоему видению этого мира.

Пройдя указанное количество дверей, он обнаружил нужный кабинет.

Главный бухгалтер оказался совсем молодым. Как следовало из собранной оперативной информации, Михаилу Семеновичу Соловьеву было двадцать четыре года. Своим прекрасным материальным положением и занимаемой должности он был обязан браку. Повезло. Лихо жениться — удача редкая.

В наличии у него был джип «Мерседес» за сорок пять тысяч долларов, у жены поскромней — «Тойота-Лексус» всего за тридцать восемь. Проживали они в трехкомнатной квартире в центре города, тянувшей тысяч на сто шестьдесят — сто восемьдесят. Ребенку, сыну Вадику, два года. Все это Фрол неторопливо прокрутил в голове, представляясь, пожимая руку и усаживаясь в кресло напротив бухгалтера. А тот припустил с места в карьер:

— Очень, очень приятно, Самуил Львович. Мне Вадим Иванович уже в двух словах объяснил предмет, так сказать, нашего разговора, так что смею заверить, что по такой схеме мы работаем со многими организациями. Совместный бизнес накладывает определенные обязательства и подразумевает взаимное доверие. Вы можете быть совершенно спокойны. Только глупцы могут нанести вред курице, которая несет для них яйца. Простите за фривольность сравнения. Каждый клиент для нас все равно, что родственник…

Фрол выслушал всю эту тираду с отрешенным видом, глядя как будто сквозь собеседника. Когда тот выдохся, он достал из кармана пиджака фотографию, сделанную «Поляроидом», и положил на стол перед недоумевающим бухгалтером:

— Извините за банальность, но я пришел сделать предложение, от которого вы не сможете отказаться.

— Это что? — глупо спросил тот, взяв снимок.

— Это фотография, — ответил Фрол.

Соловьев поднес к глазам картонный прямоугольник, руки у него задрожали, щеки приобрели меловый оттенок.

— Что это значит? — Он побледнел и начал судорожно хватать ртом воздух. Фрол внимательно следил за реакцией бухгалтера, когда тот начал подниматься из своего кресла и безотчетно

нажимать кнопки на телефоне, резко вскочил и, схватив за ключицу, усадил на место:

— Слушай меня внимательно, — продолжая сжимать кость и одновременно давя пальцами на дельтовидную мышцу, он склонился к самому лицу бухгалтера и зашипел ему прямо в глаза: — Дернешься, или хотя бы пискнешь, ключицу вырву к свиньям собачим. Если дошло, моргни. Два раза.

— Да-да. Дошло, — захлопал ресницами Соловьев.

Фрол свободной рукой заехал по правому уху бухгалтера:

— Команда была моргать, а не базлать. Уразумел, баклан драный?

Миша таращил глаза, вопрошая, каким образом нужно отвечать на вопрос в этот раз. Фрол усмехнулся.

— Правильно понял. Можешь говорить. Но негромко.

— Я понял. Что вы хотите?

— То есть, я так думаю, что ты понял все, — Фрол отпустил бухгалтера, вернулся на стул и, выставив вперед кулак, принялся на американский манер разгибая пальцы, перечислять: — На фото лица тебе хорошо знакомы, раз. Это твоя жена Таня, сын Вадик, гувернантка Света, два. Предмет, который держит Татьяна, называется газета, три. На ней хорошо видно сегодняшнее число, четыре. Они все вместе находятся у меня в гостях, пять.

Фрол протянул растопыренную пятерню к лицу бухгалтера:

— Ты все это уловил?

— Все, — Миша начал нервно поправлять галстук. — Сколько? Только не делайте с ними ничего. Я все ради них сделаю. Сколько?

— Вот это совсем другой разговор. Кстати, если кто-то зайдет, меняем тему на вот эту, — Фрол выложил на стол договор, полученный у Пернача, — пропаришь что-нибудь идейным голосом о комитентах и комиссионерах. Ну, как пять минут назад: с пафосом и воодушевлением. Сделаешь?

— Конечно, — с горячностью закивал Соловьев.

— Вопрос «сколько» мне понравился не меньше, чем фраза «я ради них все сделаю». Приятно говорить с умным человеком. Не бойся - если сделаешь все как я говорю, гарантирую возврат жены и ребенка целыми и невредимыми. Хотя это будет и непросто. Их охраняют два уголовника с кучей ходок за плечами. Сам понимаешь. Народ дикий и непредсказуемый. Ну, да ладно, если им уж невмоготу будет, пусть начинают свои зэковские приколы со Светки-гувернантки. Я распоряжусь. Так что небольшой запас времени есть. Это тебя должно порадовать. Радует? — с издевкой поинтересовался Фрол.

— Радует, — понуро кивнул Михаил, закуривая. Зажигалка плясала в его руках как живая. — Слушаю требования.

— С тебя денег мы возьмем немного. По установленной вековой традиции гостеприимства: у нас в гостях твои родственники, надо оплатить их проживание и питание. И на этом с тобой по деньгам — все. Края. Завтра продашь свою тачку. За сороковник она улетит моментом. Нехорошо, Миша, на одну семью иметь две машины, когда вокруг столько нищих и голодных. Согласись. Согласен? — Фрол слегка повысил голос.