По льду

Цой Анна

– Ну, мне долго ждать? – уже совсем злой крик.

Я ускорилась.

***

– Могла бы и привезти мне внучку, – обиженно пробурчала мама голосом из кнопочного телефона, – четвертый месяц, а видела тебя только после выписки.

Я тяжело вздохнула и ответила, прижимая дочь к груди и укачивая её больше часа. Есть даже вероятность, что удавалось бы мне это легче без звонков и криков мужчин на фоне. Одиннадцать на часах, а у них только общий сбор. Обожаю.

– Ты живешь в другом конце города, а я смогу только

на автобусе с двумя пересадками, – я почти пела это, стоя на кухне перед окном, – ты могла бы приехать сама. Я буду рада тебя видеть.

На улице вновь валил снег. Красивый такой, пышными хлопьями и очень плавно. Я бы сказала волшебно, не будь вокруг такого шума.

– К вам?! – она даже возмутилась, – нет уж, увольте! Твоего ненормально вообще терпеть невозможно!

Я была с ней согласна, но если учитывать, что он отец, выбирать не приходилось.

– Уж сколько раз я говорила тебе, что ты могла вернуться к Артёмушке? – она затараторила в трубку, вновь продолжив любимую тему, не успели мы помириться с ней с прошлого раза, – он уж сколько тебя зовёт, а ты?

Я зажмурилась и качнулась более резко, чем нужно было. Соня нахмурилась, будто осуждая меня.

– А ты выводишь меня из себя! – крикливое от мамы.

– Никто не зовёт меня обратно, – в который раз произнесла для неё я, – а даже если я начну упрашивать его это сделать, то он начнёт издеваться надо мной ещё сильнее.

Она прорычала, перебив меня:

– Примет! Я даже с мамой его говорила, а она сказала, что сама тебя примет, если он нет!

Я закатила глаза.

– Даже если и так, то представь сколько он будет… как будет ненавидеть меня после того, что я сделала! Только представь себе. Я же хочу нормального отношения к дочери, а не…

– А не что?! Ты сама-то себя слышишь, дура? Этот твой относится к твоей дочери нормально, как ты говоришь?! Относится, ну?!

Я промолчала, пытаясь остановить её словоохотливость и крик. Естественно, этого не произошло, и она взревела:

– Думаешь, что как только она вырастет, он её полюбит? Да хрен там! Будет шпынять так же, как и тебя! Принеси, подай, отойди и исчезни! Хочешь своей судьбы для дочери? Разве виновата она в твоих грехах?!

Я попыталась успокоиться. Теперь сама – с ней это было бесполезно.

– Ты не права, мама, – тяжёлые слова, – всё не так плохо, как тебе кажется.

– Правильно, всё ещё хуже! – не прекращала она.

Вновь молчание с моей стороны, прерванное стуком в дверь и последующими словами Никиты из комнаты:

– Василиса, открой, – это он такой милый только при брате бывает.

Даже по имени меня назвал, будто комплимент сделал, честное слово.

Повторный стук и мой поспешный ответ маме:

– Завтра тебе перезвоню, ладно? Спокойной ночи, – и скинула вызов, чтобы она не успела опротестовать мои слова.

– Глухая? – не сдержался муж.

– А ты? – со смешком

спросил Вадим – его родной брат, почти каждую ночь проводящий у нас.

Мне он тоже не нравился. Вечно с похабной улыбкой и унижающими шутками в адрес Никиты. Он казался мне хуже всех, кого я когда-либо знала. Он даже вроде состоял в какой-то городской банде с не особо хорошими намерениями. Это пугало ещё больше.

В комнате раздались смешки приведенных друзей Вадима, или Шанхая, как его называли все, мой муж тоже что-то пробурчал и нервно отпил пива.

Я в этот момент открывала дверь, которую никто никогда не запирал на ключ – кто будет обкрадывать настолько жутко выглядящую квартиру? Не знаю, да и с тем же Шанхаем никто связываться не желал – даже его собственный брат.

– Как у тебя в таком шуме ребенок спит? – отодвинул в сторону опешившую меня Артём, – надоели орать.

Он прошёл в комнату под перекрёстными взглядами присутствующих и моим испуганным, забрал стул от стены и сел в него, поставив почти в самом центре напротив Вадима. Моего мужа он принципиально не воспринимал как угрозу.

– Ты чего здесь забыл? – повернулся к нему Никита.

– Ты тот самый… погоди, – Шанхай нахмурился и вперил свой взгляд в Артёма, молча смотрящего ему в глаза, – ты тот самый новый помощник участкового? Который позакрывал заведения Барсика?

Насмешливая улыбка Артёма и его же ответ:

– Начальник оперативного отдела, – довольное, – или убавляй свои крики, Шалахов, или заканчивай посиделки.

Вадим аж дёрнулся от такого, а после кивнул, видимо не желая связываться с полицией.

– Будем тише, начальник, – как-то совсем по-бандитски ответил он.

– Будете молча, – подался вперед Тёма.

После поднялся, оглядел с усмешкой моего мужа и пошёл к двери, чтобы пройти мимо меня, едва коснувшись лёгкой простой футболкой, и вышел во всё ещё незапертую дверь. Но остановился уже в подъезде и посмотрел на меня.

– Спать захочешь, я на этаж выше, – добавил он так, чтобы все слышали, а после поднялся по лестнице.

Я отстраненно закрыла дверь и вернулась на кухню, с интересом прислушиваясь к их теперь приглушенным голосам. Соня на руках сразу же начала засыпать.

– Не стал связываться? – интересовался Никита.

– Он при задержании сломал Рыжему челюсть и ногу в двух местах, – произнёс более расслабленно Шанхай, – мутный тип. Вроде как потомственный мент, а папуля ещё выше сидит.

Тишина и тихие шаги кого-то в сторону кухни. Я взмолилась, чтобы этот «кто-то» шёл в туалет, а не ко мне.

– Бывший Василисы, – бросил Никита.

Значит шёл не он. А если не он, то кто?

Я пересеклась взглядом с Шанхаем, зашедшим на кухню.

– Спит? – он не стал подходить близко, и вовсе не вошёл в кухню – просто замер в дверном проеме, в то время как я стояла у окна напротив.