По лесным тропинкам(Рассказы и сказки)
Шрифт:
Вдруг за спиной захрустели ветки.
— А, испугался! — услышал Кирик мальчишеский голос. Оглянулся: перед ним стоял паренек чуть постарше его, задиристо улыбался: — Ну что, прозевал лодку-то?
— Я хотел только посидеть в ней, а она уплыла.
— Эх ты… — мальчишка расправил болотные сапоги и смело шагнул в воду. — Здесь не глубоко, — только успел сказать, как очутился по грудь в холодной воде. Но он все же добрался до лодки, привел ее к берегу и укрепил в кустах.
— Ну вот, теперь промок, пойдем к деду Назару сушиться.
— Ты
— Я и тебя знаю, ты Киря, мне дед Назар говорил, что ты приедешь. А я Андрейка. Тут рядышком, в совхозе живу.
Когда ребята пришли во двор, дедушка обрадовался:
— Вот и дружок объявился. — Но, увидев, что Андрейка весь мокрый, испугался:
— Что это, уж не тонул ли?
— Нет, оступился малость, — Андрейка не хотел рассказывать об оплошности нового товарища.
— Айда в избу — и на печку, — скомандовал дед.
В избе он велел Андрейке переодеться во все сухое. В длинных дедушкиных штанах, большущей рубахе Андрейка стал смешным, как клоун из цирка. Посмеявшись, ребятишки напились горячего чаю и забрались на печку — отогреваться.
На другой день Андрейка пришел к дедушке рано. Кирик обрадовался ему. Не успели мальчишки сбежать с крылечка, как Кирик вздрогнул от неожиданности: на двор с шумом опустились четыре утки.
— Это дедово хозяйство, — объявил Андрейка. — Давай их кормить.
Андрейка и раньше кормил дедушкиных уток. Они привыкли к мальчику и спокойно разгуливали прямо у его ног.
Ребята принесли из избы размоченные хлебные кусочки, и утки принялись с удовольствием клевать это угощение. Одна из них — с изумрудной головкой, с белой полоской вокруг шеи, с коричневой грудкой — особенно понравилась Кирику.
— Смотри-ка, чудеса! — показал он на нее Андрейке, — новая утка к дедушке прилетела, вчера ее не было.
— Это дикий селезень, — сказал Андрейка. — Их много здесь у дедушки кормится.
Вдруг дикая утка поднялась и полетела. За ней одна за другой поднялись дедушкины и скрылись за кустом. Кирик знал, что домашние утки не умеют летать, и забеспокоился:
— Они же могут потеряться!
— Не бойся, дедушкины утки летают, как дикие, и всегда домой возвращаются, — успокаивал его Андрейка. — Пойдем на берег, они, наверное, там.
Оказывается, утки действительно далеко не улетели. Ища на мели естественный корм, они забавно опускали головы и одновременно подымали хвосты.
Подошел дедушка.
— Дедушка, вон селезень дикий — во-он с полоской на шее. Какой красивый! Вот бы его ручным сделать.
— Я слыхал, соли надо ему на хвост посыпать, тогда он ручным станет, — пошутил дедушка.
Но Кирик все же решил заняться воспитанием «дикаря».
Он принес миску с овсом, рассыпал зерна от берега по тропинке во двор и сказал:
— Будем ждать гостя!
Вечером дедушкины утки, вернувшись домой — «ужинать», вовсю расправлялись с рассыпанным зерном. Мальчишки же ждали селезня. Вот и он!
Дикая птица, расталкивая уток, жадно таскала зерно. Селезень
Андрейка потихоньку взял длинную хворостину и протянул ее под самые лапы птице. Селезень нисколько не испугался, а просто перешагнул через тонкий конец хворостины и снова занялся едой.
— Почему он не боится? — тихо спросил Кирик.
— Прутика никакая птица не испугается, — ответил Андрейка. — Думает, ветка какая-нибудь…
На другой день селезень опять прилетел. И был он уже спокойнее.
Кирику стало казаться, что селезень привыкает. Еще неделя, и он будет жить в сарае. Но селезень не привык. Он улетел да еще заманил с собой дедушкину утку. Дедушка страшно рассердился, говорил, что из-за мальчишек добро пропадает, лучше бы птица в суп пошла.
Два дня ждали утку, а потом про нее забыли. Через пять дней вернулась беглянка. А селезень больше не прилетал.
Кукушонок
День стоял жаркий. Вода в заливе Черного озера была, как парное молоко. Андрейка шел к дедушке Назару, да свернул к озеру — искупаться. Он уже стал на ходу снимать рубашку, как вдруг услышал странные звуки, доносившиеся с дедушкиного двора. Какие-то хлопки, похожие на выстрелы. Что такое? Заказник — самое тихое место. Андрейка повернул ко двору и услышал еще один выстрел. Правда, звук был какой-то короткий, не похож на настоящий выстрел. Андрейка распахнул калитку и увидел Кирика, стрелявшего из игрушечного пугача. Вот он вытянул руку, приготовился… и тут Андрейка выхватил его игрушку.
— А, попался браконьерчик! Ты что, не знаешь, что в заказнике нельзя стрелять?
— Но это же не настоящее ружье! — оправдывался Кирик.
— И шуметь игрушечным оружием тоже нельзя.
Кирик рассердился. Он схватил Андрейку за ворот и закричал:
— Отдавай револьвер, а то я с тобой не буду играть.
— Ну и не играй! — Андрейка выскочил за ворота, унося игрушку.
Перед обедом вернулся с обхода дедушка. Застав Кирика одного, подивился: уж больно растерянный вид был у внука, вроде даже плакал?
— Ну что пригорюнился, заскучал?
— Дедушка, а правда, из игрушечного револьвера нельзя стрелять в заказнике?
— Это смотря какой револьвер — сколько от него шуму будет.
— А я из-за пугача… с Андрейкой поссорился, — с трудом выговорил Кирик.
— А, вот оно что! Шуметь в заказнике нельзя, Андрейка прав, но ты не тужи — придет после обеда, не умеет он долго сердиться.
Оказывается, дедушка хорошо знал Андрейку. Не успели пообедать, а он уже сидит на скамейке у дома егеря и рисует прутиком на песке какие-то узоры.