По лезвию ножа, или в погоне за истиной
Шрифт:
— Вы хотите сказать, что всю ночь провели у Кудряшко, никуда не отлучаясь?
— Именно так, она, хоть и бухая, но измочалила меня вусмерть! Оно и понятно, муженек-то уже месяц как уехал…
— Кто кроме Кудряшко может подтвердить ваши показания?
— Кроме нее, думаю, никто.
— Номер машины вы не запомнили?
— Какой?
— Той, которая привезла вас в гостиницу, а потом к Кудряшко домой.
— Нет конечно, товарищ следователь! Я же тоже был изрядно выпивши, сами понимаете.
— Нет, не понимаю, я вообще не пью.
— А, трезвенник, — ответил Колобов с неким вызовом. Казалось, что он вполне освоился и, успокоившись, стал
— Хорошо, вашу версию я понял. Однако у меня есть показания других свидетелей, которые расходятся с вашими.
— Это какие же это? — театрально изумился Юрий, а лицо его вмиг стало бледным.
В этот момент на столе следователя зазвонил телефон. Соколов обменялся с невидимым собеседником несколькими фразами и положил трубку.
— Мне надо отлучиться на 5 минут, подождите меня в коридоре, — сказал Соколов и поднялся из-за стола. Вместе с Колобовым они вышли в коридор, и следователь запер дверь в кабинет на ключ. — Ждите здесь, — указал он Колобову на ряд стульев, стоявших вдоль стены. Александр Иванович вернулся, как и обещал, через 5 минут в приподнятом настроении, в руках у него был плоский картонный пакет с логотипом DHL. Он отпер дверь и пригласил Юрия войти.
— Итак, продолжим. На чем мы остановились? Ах, да, я обещал вам представить показания, расходящиеся с изложенными вами обстоятельствами дела. Но сначала вопрос: сколько времени вы провели в банкетном зале до того времени, как поехали к Кудряшко?
— Ну, минут 5, не больше.
— У меня есть показания официанта, обслуживавшего ваш банкет, что вы пробыли после возвращения не менее 40–50 минут. Кроме того, он утверждает, что вы практически все это время находились рядом с Еленой Силиной — женой убитого, которая покинула Националь уже после полуночи. Как вы объясните этот факт?
— Да никак! — Колобов пытался изобразить возмущение. — Или врет эта халдейская сволочь, или сам был бухой!
— Колобов! Прошу выбирать выражения и помнить о том, где находитесь.
— Извините, вырвалось.
— Проблема в том, что эти факты отчасти подтверждаются показаниями ваших одногруппников, присутствовавших на банкете.
— Ну, товарищ следователь, вы сами посудите, там же все поддатые были — это же халявная выпивка, а народ там в основном — нищие научные сотрудники, чмошники на госзраплате… — речь Юрия резко оборвалась, он понял, что явно сказал лишнее. — Извините, я не то хотел сказать, я…
— Ничего-ничего, я все понимаю. Банкиры, судя по доходам, самые нужные люди в нашей стране, продолжайте, не отвлекайтесь, — на скулах Соколова играли желваки.
— Да, ну вот, я и говорю, нажрались там все на халяву, они ведь таких напитков в глаза не видели, а вы им верите.
— Так, хорошо, допустим. Но изложенные вами факты опровергаются показаниями Дениса Заречина, который был с вами в клубе, — следователь выдержал паузу, дабы насладиться произведенным эффектом.
— Какие показания? — Колобов был похож на ребенка, который никак не мог поверить, что взрослый его нагло обманул.
— Как какие? Обычные показания, где он черным по белому пишет… — Соколов достал из папки пачку ксерокопий показаний Дениса, — вот смотрите: «…вскоре после того, как мы приехали в ночной клуб, Юрию Колобову позвонила его давняя знакомая Инна Кудряшко, и он поехал к ней обратно в гостиницу Националь». Здесь все сходится, — заметил Соколов, — читаем теперь в другом месте: «Примерно около 23.30 мы с Федором Силиным решили поехать прогуляться на Воробьевы горы, но захотели
— А что это за листочки, с которых ты мне это читаешь, гражданин начальник? — лучше бы он этого не говорил!
— Про «гражданина» это вы верно заметили, очень скоро именно так и никак иначе будете ко мне обращаться. Только вот эти замашки бросьте, им еще научиться надо, и я вам эту науку устрою, — Соколов говорил очень тихим шепотом, практически шипел. Он привстал со своего кресла, перегнувшись через стол так, что его лицо почти вплотную приблизилось к лицу Колобова. — А вот «тыкать» мне не советую! Я с вами в вашем поселке городского типа Бердяйка Ордынского района Смоленской области свиней не пас! Понял! — неожиданно рявкнул следователь. Колобов побелел как полотно, его рот беззвучно открывался и закрывался, казалось он сейчас упадет в обморок. — Итак, — как ни в чем не бывало продолжил Соколов, — чем вас не устраивают показания Заречина, товарищ, — следователь сделал ударение на этом слове, ехидно ухмыльнувшись, — Колобов?
— Т-т-т-так ксерокопия не имеет юридической силы, — вид Юрия был жалок, на лбу выступил крупные капли пота.
— А кто вам сказал, что у меня НЕТ оригинала? Отвечать быстро, смотреть в глаза!!! — Соколов резко вскочил с кресла, в мгновение ока оказался рядом с Колобовым, схватив его за грудки. — Быстро! Отвечать! Что тебе известно про оригинал показаний! В глаза смотреть сказал, падла!!!
— Я… мне… это… я ничего не знаю, отпустите меня!!! — из глаз Колобова брызнули слезы. Соколов отпустил его с видом крайней брезгливости и вернулся за свой стол. Уже спокойным голосом он продолжил:
— Я повторяю свой вопрос: что вам известно о свидетельских показаниях Заречина?
— Да ничего не известно, — Юрий походил на третьеклассника в кабинете директора школы. Он сидел, ссутулившись, и растирал слезы кулаком. — Просто увидел у вас, гражданин, то есть товарищ следователь, ксерокопии, ну и решил обратить внимание на то, что ксерокопии силы не имеют. Я ничего не знаю ни о каких оригиналах…
— Ну что же… Вы действительно правы: ксерокопии показаний юридической силы не имеют. Да никто и не знал о существовании этих ксерокопий. Я их снял, чтобы изучить дома, там они у меня и лежали, а оригиналы выкрали вот из этого сейфа, — Соколов указал на железный ящик, стоящий в углу, — и я тебе клянусь, мальчик, что найду всех, причастных к этому! Это уже полный беспредел, когда кто-то залезает в сейф заместителя Генпрокурора страны. Так что, если тебе что-то известно по этому делу, то советую сказать сейчас — пойдешь как свидетель, но если я тебя раскручу потом, то не обессудь. Испытаешь на себе всю мощь государственной машины — суровой и беспристрастной!
— Да не знаю я ничего! — Колобов слегка успокоился. — У вас документы воруют, а мне отвечать?
— Хорошо, я тебя предупредил. А вот сейчас мы с вами посмотрим оригиналы, которые чудесным образом вернулись в этот кабинет, — с этими словами Соколов изящным жестом взял картонный пакет DHL и начал его распаковывать. Колобов стал похож на улитку — его глаза настолько вылезли из орбит, что, казалось, сейчас упадут на пол. Следователь, оценив эффектность момента, медленно распаковывал тщательно запечатанную посылку. Наконец он извлек на свет пачку исписанных мелким почерком листов.