По лезвию судьбы
Шрифт:
— Ладно, хватит об этом. Ты лучше расскажи, как проходит твоя работа с психологом. Помогает?
— Ой, не то слово! Знаешь, я заявление на развод подала, — эта новость вызвала у меня возглас удивления, а довольная подруга продолжила рассказ. — Хватит. Пора закрывать богадельню. Горбатого могила исправит, а я пойду своей дорогой.
— А не страшно?
— Я недавно поняла, что страшно оставаться в замкнутом кругу. Страшно зависеть от дурака, который раз за разом с улыбкой вырывает из твоего сердца огромные куски и топчет их ногами. Страшно просыпаться
Я смотрела на Машуню и не узнавала: сейчас она не плакала, не страдала, но нашла в себе силы трезво оценить все происходящее и принять сложное решение. В изящной хрупкой девочке оказался скрыт сильный дух и отчаянная смелость.
— Оказалось, что я сама могу разорвать этот проклятый круг, Ника, — делилась Маша. — Осознание стало первым шагом, а заявление на развод — вторым. Скоро я буду свободна и забуду об автобусе, что курсирует в направлении Бельдяжек.
— Ты такая умница… — я не выдержала и обняла подругу, которая светилась от гордости и счастья. — Машка, ты заслуживаешь самого лучшего мужчину!
— Например того, что выбежал из офиса?
— Не дай Бог, — отшатнулась я, — и между прочим, он женат. Неужели ты колечко не заметила?
— Неа, не успела. Эта комета пронеслась слишком быстро, — тихо хихикнула Зайцева и замерла, глядя мне за спину. — Ой, а что это босс на нас так пристально смотрит? Давай это… поработаем, что ли…
Под пристальным взглядом Марсова мы разошлись по рабочим местам и погрузились в творческий процесс. И вроде все хорошо, но где — то в глубине души высокой нотой звенела натянутая струна предчувствия. Я знала, что Торопов не оставит меня в покое, весь вопрос в том, где и когда он проявится в очередной раз.
«Ты заедешь за мной сегодня?». Мой телефон подсветил всплывающее сообщение и вновь затемнил экран.
«Да, конечно. Во сколько?». Я бросила взгляд на часы, которые показывали без четверти шесть.
Ответ последовал молниеносно. «В семь».
«Буду. Люблю.»
«И я тебя».
Ровно в шесть народ начал выключать компьютеры и один за другим потянулся к выходу. Рабочий день подошел к концу. Москва уже стояла в традиционной вечерней пробке, но навигатор затейливым маршрутом провел меня к нужной точке. Теннисный центр «Румянцево». До семи часов оставалось еще двадцать минут, поэтому я вышла из машины и толкнула дверь — вертушку.
— Добрый вечер.
— Здравствуйте, Вероника Сергеевна, — из-за стойки вышла девушка — администратор. — Вы хотите пройти на корт?
— Да, если можно.
— Конечно, можно. Проходите. Первый корт.
Привычным маршрутом я прошла в огромный зал, разделенный на корты высокой черной сеткой. На первом, самом левом, я сразу узнала знакомую фигурку. Ромка. Мой замечательный сын, моя душа и гордость. Ему восемь с половиной, и уже год он с удовольствием занимается спортом. Я тихо прошла вдоль сидений, стараясь не привлекать к себе внимания, и устроилась на первом ряду.
Тренер
— Нет! Мне неудобно!
Замах, хлесткий и сильный. Удар! В воздухе мелькнула ракетка моего мальчика. Яркий желто — зеленый мяч пулей отправился обратно, ударился о покрытие и, отскочив, покинул пределы площадки. Я, тренер и Ромка следили за тем, как мячик летел прямо в направлении группы мужчин, остановившейся в проходе первого ряда. Сегодня Фортуна повернулась ко мне филейной частью, потому что «пуля» попала в плечо одного из них, развернув его вдоль оси.
— Твою мать… — прозвучал в моменте тишины голос тренера. Эта фраза была лишена информативности, поэтому пришлось добавить, — приношу свои извинения за ученика. Это случайность.
Схватившись рукой за плечо, мужчина в темном костюме обернулся. Только папино воспитание удержало меня от словечка покруче, потому что, обжигая гневным взором, на моего сына смотрел Олег Торопов.
Как??? Зачем??? Что делал Тор в помещении старого теннисного центра? Каким Богам понадобилось, чтобы мы встретились здесь сегодня?
— Рома, давай на выход, — прошипела я сыну. — Хватай вещи и бегом в машину! Быстро!
Два раза повторять не пришлось. Сорвавшись с места, парень кивнул тренеру, бросив быстрое: — Спасибо за тренировку, Иван Ильич, — после чего скрылся в проходе между трибунами, а я пошла следом.
— Ника…
Свое имя я не слышала, но прочитала по губам Олега. Черт! Увидел! Растирая ушибленное плечо, он быстрым шагом направился в сторону выхода. Наша новая встреча становилась неизбежной, и бежать я не собиралась. Бессмысленно и глупо.
— Ника! — Тор догнал на улице, когда до машины оставалось всего несколько шагов. — Ника, остановись!
— Рома, иди в машину, — я разблокировала «Тииду» и подтолкнула сына. — Сядь и не выходи!
— Но…
— Рома! — я взглянула в зеленые глаза сына и взлохматила шевелюру. — Сделай, как я прошу. Я поговорю, и мы поедем. Пожалуйста!
Пришлось добавить металла в голос, после чего ребенок покорно закрылся в салоне, а я повернулась к преследователю.
— Что тебе нужно, Олег? Утреннего разговора мало? Отстань от меня!
— Ника… — взгляд Тора метался от меня к сыну и обратно.
Я могла лишь усмехнуться: по иронии судьбы Рома был копией своего отца, на генетическом уровне перенял неистребимую любовь к большому теннису и тоже был левшой. Никакой экспертизы не нужно, чтобы понять простую истину…
— Кажется, нам нужно поговорить, Ника, — в глазах Тора разгоралось пламя, а голос сипел. — Срочно…
— Хорошо. Жду тебя сегодня в девять в кафе «Солнечная терраса», что на проспекте Новикова, — бросила я, приглядывая за ребенком, который беспокойно ерзал на пассажирском сиденье. — Там и поговорим.