По мотивам преступления
Шрифт:
– Если я дал слово, то сдержу его во что бы то ни стало! – горячо заявил Миша. – Ибо настоящий друг слов на ветер не бросает. А дружба для меня – святое. Дружбу я истово ценю, а свою Родину я люблю преданной любовью!
Повисла пауза.
– Ну как? – спросил я.
– Глеб, что это было?
– Диалог двух друзей.
– Они и какого века?
– Из нашего. Обычные десятиклассники.
– Обычные в понимании кого? Что за бредятину ты печатаешь?
– Не я это придумал.
– «Ибо», –
– Не у меня в книге, а в рукописи Иннокентия Ивановича. Он пишет подростковую повесть.
– Н-да. Он бы ещё сказку написал для самых маленьких. Самое то в его возрасте.
– Мне кажется, сказка у Иннокентия получилась бы намного лучшего этого шедевра. Вчера было такое предложение: «Мальчик ударил себя в грудь кулаком и поклялся перед всем классом исправить двойку по арифметике». Речь идёт не о первоклашке, а о десятикласснике. Иннокентий Иванович даже двадцатилетних называет мальчиками и девочками. Слух режет.
– Так скажи ему об этом.
– Пытался. Орать начинает. Обижается.
– Тогда забей. В конце концов, твоя задача превратить его иероглифы в читаемые предложения. А о чем и как он пишет – не твоя забота. Ибо нефиг заморачиваться.
– Я и не заморачиваюсь, ибо это не в моих правилах.
– Молчал бы лучше, – скривилась Люська. – Ты создаешь проблемы на ровном месте. Вот я никогда не парюсь.
– Считаешь это достоинством?
– Во всяком случае, не считаю это недостатком, – выкрутилась Люська.
Я хотел возразить, но мне помешал странный звук, похожий на хлопок. Не успел я удивиться, как раздался второй, третий… десятый хлопок.
– Глеб, это стрельба, – вскрикнула Люська, схватив меня за руку.
– Оставайся в комнате.
– Ещё чего. Я с тобой.
– На стрельбу не похоже, – сказал я, услышав ещё несколько хлопков. – Может, это звуки с улицы?
– В доме! – выдохнула Люська, достав из кармана телефон.
Я выглянул в коридор. Тишина. Люська крепко держала меня за руку.
– Ослабь хватку, – попросил я, направляясь к лестнице.
– Глеб, мне не страшно, но как-то не по себе. По-твоему, мы правильно поступаем, спускаясь вниз?
– А что предлагаешь ты?
– Ну не знаю… вызвать полицию. Или позвонить Димке.
– Чем тебе Димон поможет?
– Настроение поднимет.
– Стой здесь, а я пройдусь по первому этажу.
– Ты опять? Сказала же, я иду с тобой.
В гостиной мы увидели распахнутую входную дверь.
– Похоже, у нас гости, – прошептал я. – Поднимаемся наверх и вызываем полицию.
– А почему и в кого они стреляли? – дрожала Люська.
Едва
– Опять мизинец ушиб. Что за невезение такое.
– Генка?! – Люська рванула к двери.
Наше появление испугало Генку настолько, что он рухнул со ступенек и громко застонал.
– Что вы здесь делаете? – спросил он, растирая бок.
– Хорошенький вопрос. Вообще-то мы здесь живем.
– Разве можно выскакивать так внезапно? А если бы у меня сердце от испуга остановилось?
– Удивляюсь, как ты ещё не на инвалидности, – Люська протянула Генке руку. – Вставай.
– Больно.
– Терпи.
– Всё равно больно.
– В конце концов, ты мужчина, Ген. Хватит ныть.
– Посмотрел бы я на тебя, свались ты с лестницы.
– С какой стати тебя на улицу вынесло? Я думала, спишь давно.
– Уснёшь здесь, как же. В комнате душно.
– А кондиционер тебе для чего?
– Я не могу его включить.
– Почему?
– Меня может просквозить.
– С улицы ветерок прохладный дует, – сказал я Генке. – У меня в комнате не душно.
– Конечно, не душно, если окно открыто. А ты попробуй, закрой окно и попытайся уснуть.
– Так не закрывай, – взвилась Люська.
– Не могу. С улицы аромат цветов проникает, у меня аллергия, я начинаю чихать. Вот хотел прогуляться по саду, подышать свежим воздухом.
– Хлопки твоих рук дело?
– Вы тоже их слышали? – Генка завертел головой и понизил голос до шёпота. – Стоило мне спуститься с крыльца, как раздались эти звуки. Будто в доме кто-то стрелял…
– Вот! – Люська толкнула меня в плечо. – Я же тебе говорила.
– Я испугался и решил отсидеться в клумбе, – прогнусавил Генка. – Потом вспомнил, что в комнате остался Липатий и поспешил к нему, но оступился и повредил мизинец. Только встал на ноги, появились вы.
– Липатия он пожалел. А о нас не подумал?
– И о вас подумал, но Липатий…
– Слушайте, вам не кажется, что пахнет горелым? – перебил я Генку, переступив порог дома.
– Определённо, чем-то пахнет, – согласился Дронов. – Вроде подгорелыми сырниками.
– Сам ты сырник, – отмахнулась Люська. – Прокисшим супом воняет.
– Ты случайно на плите ничего не забыла выключить? – спросил я, спеша на кухню.
– Я к плите не приближалась.
– А вдруг на кухне кто-то есть? – проговорил Генка, замерев на месте.
– Нет там никого, – уверенно ответил я, толкнув дверь.
Когда щёлкнул выключателем и осмотрелся, ткнул пальцем в микроволновку.
– Что это?
Люська подбежала к столу и скорчила гримасу.
– Фу-у! Какая гадость.