По нехоженной земле
Шрифт:
наседавшем с моря тумане.
Последний раз захожу в общую каюту В. И. Воронина и О. Ю. Шмидта. Мне
вручаются два документа.
Первый из них от 30 августа 1930 года:
« Георгий Алексеевич Ушаков назначается начальником Северной Земли и всех
прилегающих к ней островов со всеми правами, присвоенными местным
административным органам советской власти.
Г. А. Ушакову предоставляется, в соответствии с законами СССР
местными особенностями, регулировать охоту и промысла на вверенной ему
территория и ввоз и вывоз всяких товаров, а также устанавливать правила
въезда, выезда и пребывания на Северной Земле и островах иностранных
граждан». [15]
— Этот документ, — говорит Шмидт, — с первого взгляда звучит несколько
необычно. Вверяется вам нечто совершенно неизвестное. Никто не знает ни
простирания, ни площади, ни устройства, ни характера «вверяемой» вам земли и
прилегающих к ней островов. Может быть, вы получаете территорию целого
европейского государства, а может быть, и совсем незначительный клочок суши.
Скорее, однако, первое. Все это по-хозяйски вы должны выяснить сами. Знаю, что вы и
ваши помощники не боитесь трудностей освоения своих владений и хотите, чтобы эти
владения были побольше. Думаю, что Северная Земля удовлетворит ваши желания.
Что же касается регулирования охоты и промыслов, то, повидимому, это дело
будет нетрудным. Нет никаких оснований думать, что, кроме вас и ваших товарищей, на
всей Северной Земле, как бы велика она ни была, проживает хоть один человек.
Поэтому объем промысла будет регулироваться только надобностью мяса для ваших
собак и вашей энергией.
Но документ этот вам все же может понадобиться. Помните о мечтах иностранцев
попасть на Северную Землю. Нет гарантии, что они не попытаются перейти к делу. В
таком случае на вашу группу возлагается почетная и ответственная задача —
представлять здесь советскую власть. Будьте настоящими большевиками, никогда не
забывайте об интересах родины, и это всегда подскажет вам правильное решение при
любой ситуации. Не сомневаюсь, что вы с честью выполните эту почетную роль.
Второй документ был конкретнее. Вот он:
« УДОСТОВЕРЕНИЕ
Предъявитель сего, заместитель директора Арктического института
Георгий Алексеевич Ушаков, командируется на Северную Землю в качестве
Начальника Североземельского экспедиционного отряда правительственной
Арктической экспедиции.
На т. Ушакова и его отряд возлагается исследование Северной Земли.
В случае недостижения
навигации или каких-либо других условий, выявившихся в период работ на
Северной Земле, т. Ушаков с людьми должен на собаках пересечь пролив
Вилькицкого и через Таймырский полуостров выйти в населенные места,
откуда продвигаться в г. Ленинград.
Срок действия настоящего удостоверения оканчивается по возвращении т.
Ушакова в Ленинград».
Документ не требовал комментариев. Найти и исследовать Северную Землю и в
случае необходимости своими силами [16] выбраться с нее — вот большие задачи,
стоявшие перед нашей маленькой экспедицией. Как они были трудны — каждый
понимал без слов.
На прощание Шмидт желает успеха, обнимает меня.
Крепко жмет руку Воронин. Живые поморские глаза прославленного капитана
полны теплоты и заботы.
— Вы уж извините, — говорит он, не выпуская моей руки, — не довез вас до
самой Земли. Высадил на каких-то «прилегающих» островах. Сами видели, какой
стеной стоят льды.
— Ничего, Владимир Иванович, все-таки на твердую землю высадили. Острова
настоящие, крепкие, в океан их не унесет, — отшучиваюсь я.
— Да какие же это острова? Пустяк, а не острова. Ни горы, ни речки. Лемминги
— и то, кажется, на них не живут. Узкие, длинные — макароны какие-то, а не острова.
Неуютные. Тяжело вам будет на них. Да и доберетесь ли с них до Северной Земли-то?
— Доберемся. Льды нам помогут. Ведь мы, Владимир Иванович, на собаках
пойдем, а не на ледоколе.
Тут я почувствовал, что сказал что-то не то. Рукопожатие Владимира Ивановича
стало не таким уже крепким.
— Что же, по-вашему, собаки сильнее ледокола?—обиделся капитан за свой
любимый корабль.
Выручил О. Ю. Шмидт. Он расхохотался так раскатисто, заразительно и
дружественно, что невольно засмеялись и мы с Ворониным. Напряженность исчезла.
Рука Владимира Ивановича стала вновь дружелюбной, а в голубых глазах опять
засветилась теплота.
— Ладно, — говорит он. — Согласен, что иногда собаки могут быть полезнее
ледокола. Только поскорее добирайтесь до вашей земли и немедленно сообщайте об
успехе. А то у меня такое чувство, словно взялся доставить вас в Архангельск, а
высадил на Соловецких островах — добирайтесь, мол, сами. Не успокоюсь, пока не
получу вестей о вашем выходе на Северную Землю.
И Владимир Иванович крепко обнимает меня на прощанье.
— Ну, Георгий Алексеевич, желаю успеха!