По неизведанным землям Эфиопии

Кацнельсон Исидор Саввич

Вальде Георгию гордился своим войском, с которым была связана вся его жизнь, прошедшая в военных походах, сражениях, у лагерных костров.

В одиннадцать лет его отдали пажом на службу к негусу. Служба эта была, конечно, почетной, но не легкой мальчик сопровождал Менелика во всех походах. Однажды — это было в 1870 году — в палатку императора привели трех молодых солдат, которые раньше служили у царя Феодора, а теперь хотели поступить на службу к Менелику. — А ну, Вальде Георгис, — обратился император к своему пажу, — посоветуй, кому отдать их. — Мне, — ответил тот. С этих трех солдат и началась ныне знаменитая своими победами пятнадцатитысячная армия Вальде Георгиса, пакорителя

многих земель. Паж, ставший теперь военачальником, немедленно произвел своих трех солдат в пятидесятники. У родственников он выпросил для них леопардовые шкуры. Вскоре в его войске было уже двадцать человек. Они участвовали в набегах и на добытые деньги купили вьючного мула, который вез за маленьким отрядом продовольствие и палатку начальника. После каждого сражения росла слава Вальде Георгиса и его отчаянно храбрых солдат. И в знаменитый отряд приходили все новые и новые воины. Поначалу этот отряд в армии негуса называли «муча» — «молокососы», Но не проходило дня, чтобы эти «молокососы» не участвовали в набеге и не возвращались в лагерь с трофеями, И однажды император сказал какие же они «муча», они — «уаруари» — «метатели копий». Так это название и укрепилось за войском Вальде Георгиса.

* * *

К 15 января 1898 года все полки собрались в Андричи, а на 24-е было назначено выступление. На всех холмах, окружавших город, насколько хватало глаз, виднелись солдатские палатки. По ночам сотни, а может быгь, и тысячи костров загорались на холмах. Солдаты группками собирались у огня и долго, почти до рассвета, обсуждали предстоящий поход. Куда они идут? Что там, в этих землях, где никто из эфиопов никогда не был раньше? И зачем надо идти за тридевять земель, если по соседству есть еще области, где много скота и продовольствия? Солдаты были возбуждены, обеспокоены, а приезд в лагерь русского офицера вызвал множество толков. Отт сам слышал, как однажды у костра один солдат рассказывал:

— У фрэнджа (иностранца) англичане отняли землю, жену и детей. Он пожаловался Менелику, и тот приказал расу идти наказать англичан и вернуть фрэнджу отнятое у него. Только, говорят, это очень далеко. И там живут люди, похожие на собак. Плохо будет нам…

Рас знал о настроении своих солдат. Он и сам беспокоился, хотя перед солдатами держался уверенно и ничем не выдавал своей тревоги. Но от Булатовича он ничего не скрывал и прислушивался к его советам.

Однажды утром он прислал своего слугу за Булатовичем, чтобы подробно обсудить с ним план действий.

Рабочий кабинет раса располагался под невысоким, крытым соломой навесом. Вальде Георгис сидел на диване, а рядом, на полу, расположился его секретарь и что-то писал на клочке бумаги, скрипя тростниковым пером, которое он макал в чернильницу, зажатую между пальцами ноги.

Булатович разложил на полу карту, которую он составил сам и надписал по-амхарски. Рас отыскал на ней Аддис-Абебу, Андрачи и попросил показать ему тот самый второй градус, куда он должен выйти со своей армией и где волей Менелика, должна пройти южная граница Эфиопской империи.

— Почему там, куда мы идем, нет ни надписей, ни гор, ни рек? — спросил рас.

Булатович пояснил, что места эти еще никем не исследованы. Никто не знает, живут ли там какие-либо племена, есть ли там хлеб и скот.

Рас покачал головой и задумался. Его армия живет в походе только добычей. Продовольственных обозов у нее нет. Если места, по которым пойдет армия, окажутся необитаемыми, то голод, а за ним болезни неминуемы. Он очень верил в своих солдат, он знал, что их мужеству и выносливости завидуют все другие военачальники Менелика.

Но вместе с тем он сознавал, какую ответственность берет на себя перед своими солдатами и перед императором.

Посылать разведчиков уже не было времени. Менелик требовал, чтобы Вальде Георгис в этом году вышел и южной границе и на заставах вдоль нее поднял эфиопские флаги. «…Противодействуя при этом всякой другое державе, которая возымела бы намерение захватить зем ли между Каффой, озерами Альберт и Рудольф», — доавил Менелик, имея в виду, конечно, Англию. И если солдаты не понимали, зачем и куда их ведут, то Вальде Георгис отлично разбирался в политике Менелика и сознавал все значение предстоящего похода для престижа и независимости империи. И поэтому в его озабоченности не было и тени нерешительности и неуверенности. Без малейшего колебания он сказал Булатовичу:

— Трудное дело предстоит нам, но я уповаю на бога Менелика, который мне поможет. Для утверждения же престола Менелика я положу все свои силы и с радостью пожертвую своей жизнью.

До племен, граничащих с Каффой, уже дошла весть о походе Вальде Георгиса. В Андрачи прибыли посланцы племени гимиро вождь, главный жрец и три старика. Они принесли расу слоновую кость и попросили принять их племя под свое покровительство.

Булатович попытался узнать у них кое-какие географические сведения. Течет ли по земле племени гимиро большая река по имени Омо? Но старики качали головами они не слыхали о большой реке.

С географией пришлось покончить. Попробовал Булатович узнать что-нибудь про быт и образ жизни племени гимиро. Но из этого тоже ничего не вышло. Желая выяснить, есть ли у гимиро многоженство, путешественник спросил жреца, сколько у него жен. Жрец подозрительно посмотрел на белого, проявляющего такое любопытство для чего это ему надо знать? Может, сейчас потребует одну в подарок? И на всякий случай ответил I уклончиво: «Сколько бог пошлет». Больше ничего узнать Вне удалось.

Дни проходили быстро в заботах и приготовлениях к походу. С утра, составив с помощью своего секретаря письма и донесения в Аддис-Абебу, рас лично осматривал полки, беседовал с офицерами, проверял, как идет снаряжение войска. Часто он вершил суд, потому что Вальде Георгис был не только начальником армии, но и правителем Каффы, а тяжб у солдат с местным населением было предостаточно. Иногда во дворце устраивались обильные пиры для поддержания в солдатах боевого духа. Порой эти пиры заканчивались потасовками, в которых, по мнению солдат, только и можно было окончательно выяснить степень преданности солдата своему расу.

Вальде Георгис познакомил Булатовича со своей женой — визиро Эшимабьет, родной сестрой императрицы Таиту. Прием, обставленный чрезвычайно торжественно, происходил в спальне раса. Круглая комната, устланная коврами, была почти пуста. У стены стояла большая кровать под белым балдахином. На стене висели ружья и сабли раса и его библиотека каждая книга вложена в большой кожаный футляр и повешена на ремне на гвоздь. Рядом с кроватью на низеньком диванчике сидела женщина — красивая, светлокожая, богато одетая, сверкающая золотыми и серебряными украшениями.

Вальде Георгис — третий муж Эшимабьет супруги несколько лет тому назад повенчались в церкви.

Эшимабьет пригласила Булатовича сесть, и начались церемонии, предписанные этикетом хозяйка интересовалась здоровьем гостя, спрашивала, понравилась ли ему их страна, и т. д.

Рядом с хозяйкой и расом стояло несколько прислужниц и пажей, а в дверной щели блестели чьи-то любопытные глаза. Как выяснилось, там прятались две дочери раса от его первой жены, две дочери Эшимабьет от первого мужа и две дочери раса и Эшимабьет.