По обе стороны Грани
Шрифт:
— Спасибо, Отто, — пробормотала Элис, обессиленно падая в кресло. Пара-тройка любопытных взглядов обратилась к девушке в синей униформе, но, перехватив её пасмурный взгляд, одинокие завсегдатаи "Одинокого Фэрлинга" сочли за лучшее воздержаться от расспросов и комментариев и вернуться к своим разговорам.
Отто поставил на стол чашку с дымящимся напитком.
— Я смотрю, ты похудела, — он неодобрительно нахмурился, — Чем хоть вас там кормят-то?
— Поверь, тебе лучше этого не знать, — мрачно хмыкнула Элис, собирая ложечкой кофейную пенку, — Расскажи лучше, что слышно. Есть
— Да какие тут могут быть новости! — устало махнул рукой пожилой маг, — Сама видишь, что происходит. По городу рыщут ночные демоны, — он обеспокоенно понизил голос, — Только на этой неделе их видели как минимум дважды. Всё чаще… Чего ж ты хочешь? Сейчас зима, ночи длинные. А уличное освещение, бывает, целыми сутками не включают. Так не только спектралы, того и гляди, кто-нибудь почище заведётся…
— Спектралы любят холод и мрак. Солнечный свет губителен для них. Скоро весна. День прибавится, тогда станет полегче.
— Мне кажется, всё гораздо хуже, — промолвил Отто после пары секунд раздумий.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Спектралы… Они не такие, как прежде. Они мутируют, становятся сильнее. Я полагаю, у них выработался иммунитет к свету. Когда рванула станция "Клаудшир", радиационный фон сильно вырос.
— Думаешь, что это как-то сказалось на спектралах?
— Это сказалось на всех нас. Но спектралы гораздо уязвимее людей. У них ведь нет физической оболочки, — только эфирное тело, тонкая материя. Радиация оказалась для них чем-то вроде вакцины: поток высокоактивных частиц, по структуре схожий с солнечным излучением, но в разы слабее, пронизывающий всё пространство насквозь. От него не спрячешься за метровыми стенами и железными заборами.
— С наступлением рассвета ночные демоны стремятся укрыться в пещерах, глубоко под землей…
— Но радиация проникает и туда. Для неё нет преград, — Отто задумчиво прищурился, — Возможно, более интенсивное излучение уничтожило бы их, но… — Он вдруг поднял глаза на девушку, — Ты ведь не просто так спрашиваешь об этом, я прав?
— Ты же знаешь, Отто, — Элис потупилась, — Я не могу говорить об этом.
— Всё тайны, да тайны, — проворчал он, дергая себя за бороду, — Дорого бы я дал за то, чтобы помочь тебе.
— Ты и так мне помогаешь. Ты ведь не уехал, не сбежал.
Господин Риттендорф невесело рассмеялся.
— Капитану не пристало покидать свой корабль, коли на нем ещё остаются матросы и пассажиры. К тому же, кто-то должен варить кофе.
Элис поставила пустую чашку на блюдце. После протеиновой баланды, по цвету похожей на болотную жижу, а по вкусу — на пластилин, скромный ужин из эспрессо и булочки с корицей в "Одиноком Фэрлинге" казался роскошным до неприличия.
— Погоди минутку, — пробормотал Отто, увидев, что она собирается уходить, — Тебе письмо, — он вытащил из-за пазухи бумажный цилиндрик и протянул его Элис.
— От отца?
— Он велел взять с тебя слово, что ты выйдешь на связь.
Девушка еле удержалась от того, чтобы не закатить глаза к потолку.
— Генри мне жаловался, — он виновато развёл руками, — Не пишешь, не звонишь. Плюс эти беспорядки. Пойми, Элис, он же беспокоится за тебя.
— Отто, — голос Элис вдруг стал холоднее льда, сиреневые глаза потемнели, — Он ничего не должен знать.
— Обижаешь! — хозяин кофейни слегка нахмурился, — Что же я, по-твоему, первый день живу на свете, что ли? Думаешь, я не понимаю, что вы там не в бирюльки играете?
Элис напряжённо сцепила пальцы.
— Конечно, — продолжал Отто, — Я всегда был далёк от всех этих загадок и секретов. Такие дела меня не прельщают. Твое ведомство отвечает за нашу безопасность: этой информации мне вполне достаточно, и я не собираюсь выпытывать у тебя подробности. Слухов про вас ходит масса, но мне на это плевать. Я доверяю тебе. Я верю, что ваша работа важна.
— Отец думает, я продолжаю корпеть над своим исследованием, — со вздохом пробормотала Элис, — Пожалуй, ты единственный, кто знает, чем я занимаюсь на самом деле. Кроме Лори, конечно.
— В детстве мы с твоим отцом мечтали, что когда-нибудь вместе отправимся на поиски приключений, — маг говорил медленно, с трудом облекая в слова ожившие воспоминания, — Куда-нибудь на восток. Многие путешественники едут именно на восток — там много диких, неосвоенных земель. Но судьба распорядилась иначе. Генри решил выполнить гражданский долг и пошёл служить, я уехал в столицу. Наши пути разошлись, и многое осталось лишь в мечтах…
— Признайся, — перебила его Элис, — Отец попросил тебя присмотреть за мной? Попросил, зная, что старый друг не сможет не согласиться?
— Вовсе нет! — Отто густо покраснел, — Ну, то есть, он намекал на это. Но наша дружба здесь не при чём! Повторяю: от меня Генри никогда ничего не узнает. Пойми, я действительно хочу помочь. И я не стану задавать лишних вопросов.
— Людям нравится чувствовать себя причастными, — заметила Элис, — Не зная броду… Ты ведь даже примерно не представляешь, с чем нам приходится иметь дело.
— Например, со спектралами.
— Спектралы? — Элис усмехнулась, — Меньшее из зол.
— Что ж тогда большее?
Девушка промолчала.
— Не забывай: я неплохой маг, — напомнил Отто. — И если я могу быть тебе полезен, я к твоим услугам.
— Ловлю на слове, — сдалась Элис, поняв, что спорить напрасно, — Если мне будет нужна помощь, ты первый, к кому я обращусь. Сам напросился, — она встала из-за стола и потянулась за пальто, — Пойду я. Надо поспать хоть немного.
— И не тяни с ответом, — Отто тепло улыбнулся. — Обещай, что напишешь отцу. Я перешлю письмо в Маунтин-Парк.
Домой Элис возвращалась пешком: поднялась метель, снизив видимость почти до нуля, а на портал тратить силы не хотелось. Вопреки доводам рассудка, она ощущала себя виноватой: перед жителями Грейстоуна, которые оказались вынуждены покинуть родной город, перед отцом, волновавшимся за неё, перед своими коллегами-агентами в целом и каждым из них в частности: за то, что, так и не сумев вычислить перебежчика, она продолжала подозревать всех. Чувство вины не покидало её почти никогда, — это отвлекало, демотивировало и выводило из равновесия.