По образу и подобию
Шрифт:
— Какой цвет ты помнишь? — поинтересовалась Лика.
— Это имеет значение? — хмыкнул захмелевший поляк.
— Красный или синий? — настаивала Лика.
Вселенцы напряженно ждали, уже поняв, к чему она клонит. Здоровяк молчал, вглядываясь посоловевшими глазами в лицо Лики.
— Оранжевый! — наконец ответил ей назло Вацлав.
Лика печально покачала головой.
— Так я и думала…
— И что это значит? — настороженно осведомился Абрамушкин, стоя рядом с сержантом.
— Это значит, что инопланетянин — он! — заявила Лика и вдруг расхохоталась.
Тут же засмеялись другие вселенцы. Их поддержали федералы. Только
— Да ну вас всех к едрене фене! — в сердцах выругался он и, махнув с досады рукой, пошатываясь, побрел восвояси.
Вскоре в бар вошел Фернандес и прямиком направился к вселенцам.
— А-а-а, вот вы где! А я вас обыскался по всей базе. Ну, что, понравилось вам у нас? То-то же… Теперь, если помощь нужна будет, уже знаете, куда обращаться. Всегда поможем, чем сможем, — генерал пожал ребятам руки. — Рад был познакомиться.
86
После любезного приглашения в Генштаб вооруженных сил Федерации с дальнейшей экскурсией на шестую базу спасателей МЧС Лика вернулась в Париж. Она с головой окунулась в проблемы людей, их заботы и нужды, стараясь забыть о своих собственных переживаниях. Однако ночами, когда спускалась звездная пелена и тишина окутывала своим бархатом всё и вся, Лика снова возвращалась в воспоминания, где была счастлива с Томом. Буквально все напоминало о нем.
Том…
Он по-настоящему любил ее. Единственный, кто действительно любил ее искренне, самозабвенно, но тихо, без головокружительной и сумасшедшей страсти, и преданно, как может любить друг. Он был непрестанным свидетелем ее существования на Земле среди полнейшего равнодушия, которое царило среди нынешних людей. А она была свидетелем его существования: его привычек, походки, манеры расчесывать волосы, его поцелуев и позвякивания посудой, когда он мыл ее. Том был для Лики самым дорогим, что только могло быть у взрослого человека в этом возрасте, и единственным, кому было дело до Лики и ее жизни, кому была не безразлична спокойная, скромная молодая женщина не особо выдающейся красоты, не особо яркого темперамента, но преданная и любящая, нежная, ласковая и заботливая.
Лика оглядела хорошо обставленную комнату со всеми изысками современного общества. И она показалась ей пустой, нет, даже — мертвой… без Тома. Лика вспомнила то время, когда Том был рядом. Он ходил по лондонской квартире в одних спортивных шортах босиком или в тапочках с пушистыми бубонами (он любил надевать непременно домашние туфли жены); вспомнила, как они с ним лежали рядом на паласе во время просмотра какого-нибудь фильма, как Том смеялся над шутками героев киноленты… Лика вспомнила, как всегда собирала за мужем пустые стаканы после сока или воды по всему дому: из ванной, с балкона, из зала — с тумбочки, с пола, окна или со стола… Теперь вся посуда неизменно находилась в кухне, там, где Лика ее и оставляла. Нигде не лежали и не висели его сброшенные второпях футболки и шорты, и никто не умащивался у нее на груди под утро, сладко посапывая и ровно дыша во сне…
Том и Лика были в первую очередь друзьями, а потом супругами и любовниками. И поэтому отношения их складывались именно по принципу дружбы, доверия, взаимопомощи. Их интересы в большинстве случаев были схожи, друзья у них были общие, но несмотря на это у каждого из них имелась своя независимая ниша, в которую они окунались ежедневно, реализовываясь
Теперь же никто не спрашивал ее, как она спала, обедала ли сегодня, какую тему задумала освещать в своей следующей передаче, и что бы ей хотелось получить в подарок на день рождения. Теперь до нее никому не было никакого дела. Никому…
Том. Ах, Том…
Лика подходила к окну и подолгу смотрела на звездное небо. Казалось, она искала ответ у звезд, мерцавших в вышине.
«Где-то там, между созвездиями трепещет душа Тома. Возможно даже, что он чувствует себя там как дома», — думала она.
Лике было одиноко. На ее лицо вуалью опустилась тихая грусть.
— Том! Слышишь ли ты меня? Том! Я всегда буду любить тебя, — прошептала она в прохладу ночи.
Ей казалось, что Том слышит ее и отвечает взаимностью. Но это только листва шелестела внизу под балконом, и шуршала органза в дверном проеме, влекомая на волю сквозняком.
— Как я хочу услышать твой голос, — тихо проговорила она, и ее глаза заблестели от навернувшихся слез.
«Я рядом», — вдруг услышала Лика.
— Том? Это ты? — оживилась она.
«Том далеко. Но я с тобой».
Лика улыбнулась сквозь слезы.
«Михаил… Ты никогда не покидаешь меня, мой самый верный друг… — мысленно обратилась она к своему ангелу-хранителю. — Если бы не твое участие, я давно бы уже сошла с ума».
«Не плачь. Все будет хорошо».
«Если бы ты знал, как тяжело быть человеком! Мне хочется задавать и задавать тебе вопросы, но я не знаю, какие. Не оставляй меня!»
«Я рядом с тобой. Я касаюсь твоей щеки».
«А я думала, это ночной ветер… Ты знал, что Том погибнет?»
«И да, и нет».
«Почему не предупредил, не отговорил меня от брака или?..»
«Ты должна была пройти через это. Пройти одна без чьей-либо посторонней помощи».
«А почему погиб Том?»
«Это его выбор».
«Он предпочел погибнуть вместе со всеми?»
«Пришло его время. Его энергополе уже становилось белым, и он постепенно переходил в другое физическое состояние. Иначе говоря, переставал быть просто человеком».
«А наш ребенок?»
«Доверься Извечному. Успокойся».
Ветер снова коснулся ее щеки, вздумал поиграть с волосами, перекидывая пряди на лоб молодой женщины.
«Мне так больно…»
«Твоя боль передается и мне. Ты мучаешь себя, а вместе с тобой страдают и другие существа».
«Скажи, мне хватит сил пережить всё это?»
«Ты сама знаешь, что хватит… Я рядом с тобой. Почему же ты все равно чувствуешь себя одинокой?»