По одному пути
Шрифт:
— Я не думал тебя будить, — покаянно признался Шарм, продолжая растирать ей ноги. — Просто хотел согреть.
— Лучше бы просто обнял меня, — буркнула она, переползая ближе к спинке дивана и освобождая место для брата. Парень, удивившись ее словам, смущенно глянул на сестру, но, вспомнив о гареме, в котором она провела часть своего детства, он послушно скинул сюртук и улегся рядом с ней.
— Как всё прошло? — спросил он, прижимаю ее к себе.
— Лучше, чем я ожидала, — улыбнулась разведчица и кратко, но емко пересказала ему их с Вальдером разговор.
— Но
Пантидера задумалась, вспоминая детали.
— Не прозвучало, — согласилась она и уточнила: — Но Вальдер готов сотрудничать.
— Мы должны точно знать, — нахмурился брат. — Он либо за нас, либо против нас.
— Хорошо, я спрошу его еще раз. — Она придвинулась ближе к Шармиту — ее начинала бить дрожь. — Я тебя не отвлекаю? У тебя разве нет дел?
— В принципе, нет, — ответил парень. — А что? Хочешь, чтобы я за тебя написал отчёт?
— Нет, но раз ты предложил… — сонно протянула девушка.
— Вообще-то… — начал было возмущаться родственник, но заметив, что разведчица уже спит, с улыбкой замолчал. — Ну, так и быть.
Он освободился от объятий сестры и бесшумно покинул гостиную — выполнять бумажную работу.
Следующий раз на разведку Пантидера отправилась уже через четыре дня. Полночи она бродила по территории вокруг замка, рискуя попасться страже, и когда караул сменился второй раз, она проникла в здание. Девушка не застала Вальдера ни в его комнате, ни в мастерской, и поэтому она растерянно бегала по этажам, пытаясь уловить запах мужчины. Когда разведчица уже в десятый раз пробегала по неуловимому следу принца, из-за какого-то угла высунулась рука и втащила опешившую от неожиданности хищную кошку. Не успела она вырваться, как ее обрызгали водой, приятно пахнущей мятой.
— От тебя на всю округу разит чужими оборотнями! — тряхнув ее за шкирку, раздражённо прорычал напарник, когда длиннохвостая черно-рыжая рысь оглушительно зашипела ему на ухо. — Я-то не чувствую, но ты переполошила всю стражу, удивительно, что тебя еще не поймали!
Пантидера обратилась человека. Вальдер продолжал сверлить ее мрачным взглядом.
— Я не знаю, что делать, если ты попадешься, — пояснил свое негодование мужчина. Девушка промолчала, ее ошибка была очевидна — в этот раз она забыла воспользоваться маскировкой запаха, — и она ее признавала. Вальд вымучено вздохнул и бросил короткое: — Идём.
Спустя пару минут, когда двуликая поняла, что маршрут ей незнаком, она спросила, куда они идут.
— Сюрприз, — ответила проводник, не оборачиваясь, и ускорил шаг. Девушка недовольно засопела.
Они быстро спустились на первый этаж, переждали, когда мимо пройдёт патруль стражников, и добежали до конца коридора. Вальдер заозирался, затем стал ощупывать стену, а потом и вовсе опустился на пол. Внезапно пол под левой ногой девушки исчез, из-за чего она чуть кубарем не свалилась в появившийся провал.
— Аккуратнее, — прошептал мужчина, поймав ее за локоть.
Выпрямившись, двуликая нащупала босой ногой мелкие ступеньки, которые спиралью исчезали глубоко
Спускались они безумно долго, спотыкаясь практически на каждом шагу и наступая друг другу на ноги, так как шли уже в обнимку, не прекращая ругать строителей этих катакомб.
— Наконец-то, — вымученно буркнул двуликий, опираясь на стену. Целительница оглядела широкий тоннель с высоким округлым потолком, в котором они оказались, и заметила на стенах огромные картины. На самом первом из полотен Пантидера увидела брата-близнеца Алессьера, ее отца. Внешне братья были неотличимы, за исключением одного — взгляда. Взгляд Алессьера всегда был лукавым, а вот у Алисьена — холодным и отрешенным. Эту особенность дядя узрел и в ней. На следующей картине целительница узнала свою мать Веретенну. Если бы не цвет глаз, девушке бы показалось, что она как будто смотрит на свое отражение, правда, волосы на портрете были прямыми. Далее была копия семейного портрета, висящего в гостиной дядюшкиного поместья. Здесь она и ее брат были такими крохами, что Пантидера невольно улыбнулась.
Спустя два часа довольная подземной галереей парочка вновь выбралась на поверхность и осторожно двинулась в сторону выхода. Пока они шли, Пантидера задала интересующий ее вопрос, ради которого, собственно, она и пришла:
— Вальд, хочу уточнить кое-что. Дело в том, что мои родичи очень не хотят получить удар в спину. Они желают точно знать, на нашей ли ты стороне, потому что, если нет, то ты становишься нашим врагом, а я бы этого не хотела…
Вальдер молчал и думал. Его покойная мать была бы против, пойди он на своего отца войной, однако плясать под его дудку и становиться королем бастард тоже не собирался.
— Я за вас, но при одном условии, — проронил мужчины, не глядя напарнице в глаза.
— Что ты не будешь принимать участие в сражении? — догадалась целительница, и, когда мужчина кивнул, фыркнула: — Кто бы тебе позволил! Я совершенно не для этого пытаюсь убрать тебя с места будущих действий. Ты нужен мне живым и невредимым.
— Зачем? — Двуликий прищурился. Ему все хотелось, чтобы Пантидера первая призналась в невысказанных чувствах.
— Есть у меня планы на тебя, — интригующе протянула она и с усмешкой обратилась в рысь.
Вальд глядел вслед убегающей кошке и гадал, что за загадочные планы у этой зеленоглазой чертовки.
Коренастый мужчина, скрывающийся за углом площадки, где распрощались напарники, устало запустил пальцы в длинные пепельно-русые волосы. Его голубые глаза, потускневшие от мучительного существования — не жизни — горестно уперлись в небесный потолок. В подруге своего сына он узнал тех, кого любил и кого погубил. Чувство вины, съедавшее его почти девятнадцать лет, усилилось.
«Недолго осталось», — утешал себя правитель двуликих, неторопливо скрываясь в коридоре.