По осколкам льда
Шрифт:
Аня перепугалась и подскочила на месте, зацепившись накидкой за какую-то железяку. Черная ткань упала на пол, оголив не только плечи, но и половину спины. Тут же наклонившись, чтобы поднять шаль, Аня столкнулась со лбом Николая, который резко присел на одно колено и вцепился в темную ткань. Их пальцы соприкоснулись, отчего мелкая дрожь пробежала по ее телу. Николай был непозволительно близко и действовал на нее, словно яд. Аня смотрела на него, а в голове строкой бежала мысль: «Как же я скучала по тебе». Придя в
– Что? С чего ты взял?
Николай поднялся вместе с ней и отряхнул черные брюки. В отличие от Ани он, кажется, не ощущал той неловкости, что повисла между ними.
– Твоя коллега или подруга в одиночку распиналась перед нами, демонстрируя твои снимки. Хотя ты о них могла бы рассказать больше.
– С чего ты взял, что это мои?
– В тот день на набережной ты фотографировала для этого благотворительного вечера. Я узнал модель на фото. Эти снимки сделаны тобой.
– Допустим, мной, – созналась Аня, опустив взгляд.
– А говоришь, что не пряталась.
Щеки зарделись, когда Костенко осознала, что сама себя выдала, поэтому она прикрыла их длинными локонами.
– Если ты скупил все фотографии, чтобы меня впечатлить, то мне это не нужно. Верни их.
– Я выкупил все фотографии не для того, чтобы впечатлить тебя, а для того, чтобы помочь детям. Поэтому ничего возвращать не буду.
– Как знаешь, – ответила Аня и замолчала, хотя внутри разлилось тепло. Он снова помог ей, как делал это раньше.
Разговаривать было не о чем, поэтому Ане хотелось, чтобы Леша с Есенией вернулись как можно быстрее. Она надеялась, что Николай больше с ней не заговорит и уйдет к другим стендам, которых здесь было немало. Однако он так же, как и она, оперся о кузов автомобиля и спустя пару минут прервал затянувшееся безмолвие.
– В благотворительность идут по разным причинам. Кто-то искупает прошлые грехи, кто-то ищет спасения от пожирающей изнутри боли. А что ищешь ты? – Взгляд глаз цвета морской волны впился в нее.
От волнения ногти вонзились в ладони, оставляя на коже маленькие лунки. Может, нарочно, а может и нет, но Николай заставил ее стушеваться. Он будто бы чувствовал ее, как родственную душу, и заведомо знал, что она ищет. Но все же ждал от нее ответа.
– Мне обязательно отвечать на этот вопрос? – раздраженно поинтересовалась Аня. Собственный голос в этот момент показался ей чужим.
– Если тебе нечего сказать, то можешь промолчать. – Николай сохранял спокойствие и поглаживал пуговицы на черном жакете.
– Не то чтобы нечего. Просто нет желания отвечать на столь очевидный вопрос.
– Если вопрос очевидный, то почему ты избегаешь ответа?
Аня замешкалась. Он действительно не понимает или только делает вид? Облизнув пересохшие губы, она сложила руки на груди, словно закрывалась от него,
– Потому что ответ лежит на поверхности. Стоит лишь напрячь извилины.
Николай ухмыльнулся.
– А ты изменилась.
– Правда? – Правая бровь удивленно изогнулась.
Коля кивнул.
– Стала более бойкой, чем раньше.
Эти слова заставили Аню истерично усмехнуться. Она, несомненно, стала бойкой и сильной. Однако временами ей так хотелось выплакаться ему, рассказать о том, что тревожит ее на протяжении последних шести месяцев. Хотелось чувствовать его присутствие рядом вопреки всему. Хотелось знать, что он боится ее потерять. Вот только реальность сурова. В действительности Николай не боялся потерять ее. Уже потерял.
– Откуда ты знаешь, какой я была раньше? – Аня с вызовом посмотрела на Колю. – Ты ведь забыл.
– Но это не значит, что не мог вспомнить. Чисто теоретически это возможно. Ты подруга нашего вратаря. Да и Леша про тебя много рассказывал.
– Даже если и так, то не тебе судить, какой я стала. – Она отошла от машины и уже хотела направиться на поиски Есении, но Николай остановил ее, нежно коснувшись запястья.
– Постой, – склонив голову, вымолвил Коля. – У меня к тебе всего лишь один вопрос.
– Какой? – безразлично спросила Аня.
– Почему ты сказала своей подруге, что не знаешь меня?
– А это имеет значение?
– Может, для тебя это сущий пустяк, но мне все же хочется понять одну вещь.
– И какую же?
– Почему ты изо всех сил стараешься показать, что мы случайные знакомые. Когда-то ты считала и говорила иначе. По крайней мере, ты так говорила тогда, в больнице.
Оглядевшись и заметив у входа в зал Есению и Лешу, Аня резко выдернула руку. Подушечки пальцев будто бы отпечатались на ее запястье: в месте прикосновения по-прежнему горела кожа. Она сделала шаг назад, увеличивая расстояние между ними, и ответила:
– Когда-то ты тоже говорил и считал иначе.
– Пытаешься меня задеть?
– Ничуть.
– Тогда почему?
– Просто не хочу тянуть наше прошлое в свое настоящее. Ты сегодня сказал, что все усилия приложишь к хоккею. Желаю тебе успехов. – Аня похлопала Николая по плечу и направилась к Вяземской.
По возвращении в зал она заметила, что в Есении что-то переменилось. Образ был тот же, однако взгляд будто потеплел, что удивило Аню. Куда делся былой арктический холод в глазах? Разговаривая о чем-то с Лешей, она даже пару раз улыбнулась. Не натянуто или лаконично, как бывает в моменты, когда не хочется улыбаться, но нужно проявить вежливость. А по-настоящему. Искренне. То ли на нее так действовал благоприятный исход выставки, то ли общество Миронова, который сегодня предстал перед Костенко в новом свете.